Выбор. Иное

– Клайд, мне же на работу утром, надо зайти к Гилпинам, умыться, переодеться…

– Как ты сейчас туда войдёшь, дорога через их комнаты. В окно? С вещами?

Берта нерешительно кивнула.

– Хватит лазить в окна, миссис Грифитс.

Я ободряюще улыбнулся, Роберте явно не по себе. Она постаралась улыбнуться в ответ.

– Так вот, солнце, сейчас мы едем ко мне, пьем чай и ложимся отдыхать. Поняла?

Кивок.

– Утром ты на работу не идёшь, а идёшь к Гилпинам и собираешь вещи.

– И куда мне потом?

Ой, мама…

– Берт, ты засыпаешь уже? Тогда проснись и подумай.

– Ага…

Роберта, не удержавшись, сладко зевнула во весь рот, спохватилась, прикрылась ладонью, смутилась.

– Клайд, я очень устала, прости.

– Перестань извиняться, я же вижу. Сейчас трамвай наш подойдёт и поедем, мы уже почти дома.

– Так что после того, как соберусь?

– Жди меня, после фабрики зайду за тобой и переезжаем.

– К тебе?

– Да.

– Клайд, а твоя хозяйка как на это посмотрит? Может, ещё врозь поживем несколько дней и найдем комнату там, где нас не знают?

Я задумался, в словах Берты есть резон, но…

– Миссис Портман ко мне очень хорошо относится, и, по-моему, она собиралась сдавать две комнаты в другом крыле дома, нам там будет хорошо.

– Если она согласится…

– Уговорю.

Решительность моего тона вызвала у Роберты слабую улыбку на бледном лице. Как же она устала…

– Мой грозный воин…

И она снова доверчиво и ласково прижалась ко мне, погладил ее по плечу.

– Как мне хорошо, Клайд…

Тихо подошёл трамвай, я подтолкнул Берту садиться и подхватил вещи.

Вот и Франклин-авеню, идём по слабо освещенной улице, скоро полночь. Роберта не жалуется, но устала до последней крайности, трое суток на ногах, брачная ночь не в счёт, там того сна было…

– Все, все, милая, почти пришли.

Роберта уже не отвечает и только кивает на ходу, старательно шагая рядом, закусив губу. Приглядываюсь и внезапно останавливаюсь.

– Берта.

– Что, Клайд?

– У тебя ничего не болит, нигде?

Она замялась, смутившись, поняла, что я заметил. Прошептала.

– Клайд…

– Берт, говори все, это не шутки. Ну? Болит? Где? Сильно? Давно?

– В трамвае началось, не сильно, но…

– Но что?

Мне надо понять, идти домой или везти ее в больницу прямо сейчас. Ох, забыли мы за всеми хлопотами, а она на четвертом месяце. Сердце вдруг упало, черт… Я даже не потрудился узнать, где в Ликурге больница, как туда добираться, если что. У меня беременная жена с приступом болей, ночью, посреди почти незнакомого города, черт, черт… Тут неподалеку аптека, ее хозяин, надеюсь, живет при ней же… Если все серьезно, нам туда, больше вариантов нет. Аптекарь, телефон, он должен знать врачей…

– Что, Берта? Да перестань ты стесняться, я твой муж, помнишь?

Она кивнула, слабо улыбнувшись.

– Тянет немного, ну, там… Внизу… В колени отдает…

– Я сейчас спрошу, а ты ответишь ''да'' или ''нет''. Ясно?

Кивает.

– Не мокро внизу?

Роберта вскинула на меня глаза, мучительно покраснев. О, хоссподи…

– Да или нет?

– Нет.

– Спрошу еще раз. Если мокро, это кровь и надо сейчас же ехать в больницу. Да или нет? Ну? Мне самому проверить, пощупать, может, заглянуть?

– Нет!

Уфф… Слава Богу. А что прикажете делать? И невозмутимо говорю.

– Пошли домой, любимая. Не сердись. Я испугался.

Берта только вздохнула и мы в молчании преодолели оставшееся расстояние до дома. Искоса поглядываю, обиделась? Перехватила мои обеспокоенные взгляды и показала язык. Ну и хорошо, а вот и дом, милый дом, наконец-то. Осторожно открываю калитку, ставлю вещи по ту сторону заборчика.

– Пошли, осторожно, тут неровно и корни торчат кое-где, помнишь?

– Клайд, вещи забыли!

– Не забыли, а оставили, сначала тебя заведу и вернусь за ними, вас всех тащить сразу неудобно.

Роберта негромко рассмеялась, крепко ухватив меня за руку.

– Тихо ты, мы ещё в подполье, до утра. Заходи.

Зажигаю малый свет, оглядываю комнату, все так, как оставил позавчера.

– Располагайся, кидай плащ, я за вещами.

Возвратившись через несколько минут, Берту не обнаруживаю, куда делась? А, ясно. Выходит из угловой двери, плотно ее прикрыв. Вопросительно смотрю на нее, она снова смущается и тихо шепчет.

– Клайд, все в порядке, ну что ты… И не болит уже.

Подхожу, беру ее руки в свои.

– Не обижайся, родная, я просто очень испугался и собрался тебя спасать. А когда спасаешь, то не думаешь, что говоришь и как выглядишь.

Роберта обвила мою шею руками, ее тёплые губы нашли мои, и мы долго стояли, не в силах разомкнуть объятия.

– Спать пора, – шепнул ей на ухо.

– И чай не попьем даже?

– Завтра попьем, если сейчас сядем, так и уснем с чашками в руках. Садись пока в кресло, я постель разберу.

Пока возился с кроватью, краем глаза увидел, как Берта медленно сняла платье, все ещё слегка стесняясь моего присутствия. Осталась в белье, платье держит в руках, вижу, оглядывается, куда его положить. Подошёл к ней, взял из рук и повесил на спинку стула. Берта осталась стоять передо мной в тонкой шелковой рубашечке, хрупкая и нежная, смотрит ну очень серьезно. Внезапно мне пришла в голову дельная мысль.

– Берта, давай в кровать и ложись на живот.