Выбирай

– Совершенно верно, сладкая, – смеется любимый негодяй, целуя в плечо, – уже сентябрь.

– С ума сойти, – улыбаюсь, поворачиваясь в его крепких объятиях и обнимая за шею крепко-крепко, что есть сил. – Спасибо, родной, – шепчу, запечатляя легкий поцелуй на губах. Дразнящий и трепетный до умопомрачения. Дыхание перехватывает, а я не могу выразить словами то умиротворение и теплоту, что покоится в душе, когда он рядом. – Как несется время! – обхватываю ладошками бородатые щеки, целуя кончик носа. – С тобой я, однако, совсем перестаю считать дни, Мася…

– Пусть их другие считают, – улыбается мой котяра, – какие у нас планы на вечер? – отпускает меня Макс, скидывая вещи, заставляя буквально захлебнуться слюной.

– Ты же говорил, что уедешь, – тут же скисаю, вспоминая, что помимо дня варенья, на это число у Гаевского запланировано начало командировки, в которую отпускать не хочу так, что хоть вой! Смотрю на своего мужчину, недовольно поджимая губы. – Это несправедливо, бросить меня одну в мой день.

– Я перенес поездку, – подмигивает Макс, – выезжаю завтра, – легкий чмок в щеку, – сегодня я весь в твоей власти.

– Собственно, как и всегда, – тихонько довольно бурчу, получая щепок по мягкому месту.

– Ты украла мое сердце и свободу, требую хоть что-то взамен, – смеется Гай своим самым сексуальным смехом.

Будет ему что-то взамен…

Лялька.

Лучезарно улыбаюсь, представляя его довольную моську, когда сообщу новости, убедившись. И хоть немного, но настроение ползет вверх. У нас есть еще целые сутки…

Мне казалось, что вот только вчера мы съехались с Максом окончательно и бесповоротно, как пролетели две недели. Осень. Моя любимая, но такая унылая осень, начало которой, невнимательная, я успела проморгать. Еще одна галочка в копилочку под названием “что-то со мной не так”. Стала рассеянная, забывчивая, а еще до жути сентиментальная. Ну и фигура неумолимо меняется так, что вчера это уже заметил и Макс. Но не животик, который с каждым днем все менее плоский, а грудь. Ну, естественно, что еще бы мог заметить мужчина? В общем, поход к врачу завтра – финальный выстрел, который должен будет подтвердить результаты теста. А тест лежит в корзине позади нас, в которую полез…

– Стой! – кричу, отдергивая руки Гаевского от корзины и выхватывая рубашку.

– Что? – взлетают вверх брови, – я хотел…

– Она переполнена, – сочиняю на ходу, – положи на крышку, я вечером все постираю, – улыбаясь улыбкой маньяка.

Макс смотрит на меня, как на умалишенную, но спорить не решается. Аккуратно кладет рубашку на крышку корзины и поднимает руки.

– Так? – спрашивает, посмеиваясь, явно что-то заподозрив.

– Именно.

День пролетает, как и каждый рядом с ним: моментально, со скоростью света.

Казалось бы, праздник, нужно завалиться в клуб или ресторан, созвать друзей, устроить шум, но мы оказываемся в этом плане абсолютными “пенсионерами”. Вместо того, чтобы кутить весь день и всю ночь, мы делаем что? Правильно! Занимаемся обустройством огорода. Кое-как вымолив у Гаевского позволение засадить задний дворик, тащу его в садоводческий магазин.

– Честно, никогда не думал, что буду в твой день варенья выбирать лопаты и лейки, Кати, – смеется Макс, таскаясь хвостиком между прилавков, не забывая тяжело вздыхать, сетуя на мою медлительность.

– Я тоже не думала, что ты так много бубнишь, любимый, однако же…

А когда через два часа к дому подъезжает служба доставки с нашими “деревьями”, Гай картинно заламывает бровь и хватается за сердце.

– Что здесь? – ходит мимо кустов, размахивая руками. – Ты решила наш задний двор превратить в ботанический сад?

– Вишня, яблоня, ежевика, где-то еще малина и крыжовник…

– Я понял: все, что только было в их каталоге.

– Не пессимизди, Мася!

День, в итоге, как бы смешно это ни звучало, проходит в земле. Зарывшись по самые уши, плохо понимая, как вообще это все устроено и каковы правила посадки, извалявшись по самое не балуй, к вечеру мы справляемся со своей миссией.

– Кто будет за всем этим ухаживать? – скептически оглядывает лихо засаженный участок Макс, потирая подбородок.

– Ты, – выпаливаю, ни на секунду не задумавшись.

Невероятный день, когда все тихо, уютно и невероятно по-семейному. Я кайфую. Схожу с ума от самой мысли, что он здесь, рядом. Мой. Подзадоривая, передразнивая, кусаясь и переругиваясь, мирясь поцелуями и валяясь в траве – дружно сгорая от чувств, ощущений и наслаждений. О таком дне варенья я могла только мечтать.

А вечер… ужин, устроенный Гаевским и приготовленный, собственно, тоже им – сверх волшебства. Только мы вдвоем, отключив телефоны и потерявшись для всего мира – это сказка, которая, я не хочу, чтобы кончалась…

* * *

Но утро неумолимо приближается с рассветом, тонущим в тумане. И поэтому, когда в начале шестого у Гая звонит будильник, мне хочется рыдать. Хоть мы практически и не спали, а последние два часа пялились в окно, просто молча упиваясь близостью друг друга, усталости ни в одном глазу.