Выбир-р-рай, Тамара

Понял. И согласен с Горынычем — Тамару лучше по-тихому увезти из санатория, но сейчас это нереально. Я уставший, как чёрт, после долгой дороги, а Игорь нанервничался за день и мотор у него явно не в порядке. Прежде чем увезти наше сокровище подальше отсюда, надо хорошенько выспаться.

— Подъём в пять утра. Ты везёшь Тому в город, а я остаюсь здесь ждать Витю, — раскладываю план по полкам.

— Как всегда, бля, — ворчит Игорёха, — самый жир тебе достаётся, а я на побегушках.

Кровожадность моего Беты не знает границ. Зверюга! Но, увы, реализовать его хотелки в этот раз не получится. Я так решил.

— Базар закончен, — сую отнятый у Горыныча коробок спичек в карман его рубашки. — Спать.

Глава 29

Я просыпаюсь от ощущения взгляда на себе. Взглядов — поправочка. Открывать глаза не спешу, мне знакомо это ощущение. Такое происходит каждое утро — волки встают немного раньше и смотрят, как я сплю. Зачем? Не знаю, а они не сознаются. Прикол у моих зверей такой.

— Говорил же, разбудим, — ворчит Горыныч.

Он всегда безошибочно определяет, что я уже не сплю.

— Пятнадцать минут ещё, — кровать проседает под весом Лихого, — поспи, — мурлычет мне на ухо и сгребает в охапку.

Приехал — улыбаюсь и открываю глаза. Альфа и Бета рядом со мной, а значит утро по-настоящему доброе. И, кажется, очень раннее. Рассвет наступил, но солнечный свет не слишком яркий, и из открытого окна веет прохладой, а мне в тёплых объятиях Лёши хорошо и тёпленько.

— Мурк, а может, успеем? — сзади пристраивается Игорь.

Он тискает мою попу и по-звериному рычит, прижимаясь ко мне твёрдым пахом.

Разве мы куда-то торопимся? Я плохо соображаю — сонная ещё, да и зажатой между двумя крепкими мужскими телами думать о чём-то, кроме секса, непросто.

— Не успеем, — вздыхает Лёша. — В десять минут точно не уложимся.

— Вы о чём? — я зеваю лениво.

— Игорёха тебя в город отвезёт, — Лихой ставит меня перед фактом.

— Как это — в город? — я моментально забываю и про сон, и про лень. — Никакого города, пусть лечится!

Кажется, кто-то тут напел Альфе, что не хочет поправлять здоровье. Но Лёша зачем слушает?!

— Мурк, так надо, — Бета встаёт с кровати и берёт с тумбочки ключи от машины. — Собирайся, я пока тачку заведу.

Миленько…

Горыныч выходит из номера, а я вопросительно смотрю на Лихого. Что происходит?

— Игорь уже сказал — так надо, — он, как попугай повторяет слова Горыныча.

— Кому надо? Зачем? — скрестив ноги по-турецки, сажусь на кровати. — Не объясните — не поеду.

— Силой увезём, — зверь совсем не дробит.

И я понимаю, что тут всё очень и очень серьёзно. А серьёзное может быть связано только с врагами, а враг у нас в санатории пока один — недалёкость Светки.

— Витя здесь, да? — щурюсь, глядя на Лёшу.

— Пока нет, но Света полночи по санаторию шаталась — искала, откуда позвонить. Так что ждём Витеньку. — От плотоядного весёлого оскала Лихого у меня мурашки по спине скачут.

— Я никуда не поеду, — скрещиваю руки на груди. — Этого только не хватало, ага. А если он опять в тебя пулю пустит? Нет, — мотаю головой, — я остаюсь.

— Том, у тебя с собой ничего нет. Если что, ты всё равно не сможешь помочь без инструментов.

— У меня руки есть и голова, — пытаюсь отстоять собственное мнение, но в глубине души понимаю — Лёша прав.

— Одевайся. Или я перевалю тебя через плечо и пронесу голую через санаторий.

Мне только одеяло к подбородку подтянуть и остаётся. Дурацкая привычка спать нагишом…

— Лёш, давай я тогда одна поеду. На автобусе, — мне реально до жути страшно оставлять Альфу одного. — Пусть Игорь с тобой будет.

— Бля, вот не хотели тебе ничего говорить и были правы, — Лихой вполне серьёзно злится. — Смирнову пиздец, об этом скоро станет известно всей братве, и Витя — не исключение. Крысы бегут с тонущего корабля первыми. Хочешь, чтобы мы потом его по всей стране, а то и по миру, носом в землю искали?

— Нет, не хочу, — сглатываю тугую слюну.

— Тогда собирайся и езжай с Игорёхой. Он отвезёт тебя подальше отсюда и защитит, если надо.

— С тобой всё будет хорошо? — вопрос наивный до тупизны, но мне необходимо услышать — да.

Тяжёлая горячая ладонь Альфы притягивает меня за затылок, и он прижимается лбом к моему лбу:

— Иначе быть не может, — шепчет мне в губы. — Я приеду к вам, как только смогу.

Снова расставание, и на этот раз есть реальная опасность не увидеть Лёшу. Никогда. Я ненавижу это чувство — бессилие перед судьбой. Сотню раз его испытывала, провожая на очередную стрелку Мишу, но теперь ощущаю всё в десятки раз острее. Миша — мой друг, его я ценю и люблю, но Лёша… Я без него умру.

— Ты обманываешь меня, — меня кроет, а из глаз катятся слёзы. — Я это чувствую.

— Нет, девочка, — короткими поцелуями Лихой собирает солёную влагу с моих щёк, — я не вру. Просто ни в чём сейчас не уверен. Мне будет проще, если ты поверишь в счастливый финал.

На языке Альфы это значит — будь сильной, соберись уже и перестань ныть. Но это чертовски трудно! Даже мысль о том, что с Лёшей случится плохое, причиняет невыносимую душевную боль. Дышать невозможно…

— Можно я останусь, пожалуйста… — почти умоляю, голос дрожит.

— Нет.