Выбир-р-рай, Тамара

Сидим дальше — сон у обоих как рукой сняло. Но, падла, отрыжка щавельная после супа бесит. Я любитель чая с травами, а суп с мясом должен быть.

— Мурка красивая девка и умная, но готовит… — стучу себя по грудине, надеясь выбить застрявший комок гадости.

Ох, бля… Зря я это сделал. Мотор в груди как в тисках зажало, и боль жгучая мерзкая до лопатки пробивает.

— Часто у тебя сердце прихватывать стало, — Лихой смотрит на меня с беспокойством. — Тамаре скажи. Она знает, каких таблеток попить, чтобы прошло.

— Нормально всё, — отрицаю очевидный факт. — Я волк, ёп, у меня регенерация.

— Оно и видно, — язвит Альфа.

— Мурке ляпнуть не вздумай.

— Про связь не забыл? Она сама поймёт.

— Когда поймёт, тогда и побазарим, а пока ей ни слова.

Канитель с мотором у меня давно — то прихватит, то попустит. Правда, как с муркой замутили, не попускало толком. Но это мелочи — организм у меня сильный. Справлюсь.

Сейчас главное, чтобы пара под приглядом была, а потом Вована и его гадов дожать надо. И можно с чистой совестью рвать когти домой, к стае. Эту мысль я не оставил.

* * *

Мои волки будят меня в пять утра. Изверги! Но не поцелуями, обжимашками-зажимашками, а просто «Вставай, мурка». Как-то не по себе от такого. И на утренний секс ни намёка, хоть времени у нас ещё вагон.

Что-то не так — я чувствую, но ничего не знаю, и это здорово накаляет. Я уже всё передумала, извелась вся. А волки заняты своими делами — им на меня пофиг. Лёша ковыряется под капотом девятки — готовит машину к дороге, Игорь заваривает утренний чай.

— Что с вами сегодня? — подхожу к Лихому и обнимаю сзади, тесно прижимаясь к мощному телу хищника. — Меня кто-нибудь из вас поцелует или мне поискать другого кандидата?

— Смертника, а не кандидата, — поправляет меня Альфа.

И главное — тон у него такой… железобетонный. Не юморит ни разу. И не целует.

— Я пошутила, — размыкаю руки и делаю шаг назад.

Ой, не нравится мне это, и сердце не на месте. Точно что-то случилось.

— Пойдём пить чай, шутница, — Лёша вытирает руки о тряпку и закрывает капот. — Горыныч заждался.

Чай так чай, я не против. Особенно если волки объяснят, в чём дело…

Ни фига. Мы уже минут десять сидим во дворе за столом, дружно шваркаем горячим напитком и молчим. Чай, кстати, Игорь заварил обычный чёрный, и это точно дурной знак.

— Почему трав не добавил? — спрашиваю осторожно.

— Та-а… — Горыныч смотрит на серые тучи в небе. — Забыл, — переводит взгляд на меня.

Так, ладно — забыл. Но где срочное «Сейчас, мурка, для тебя соображу чаёк с травами»? Нет этого. Ох, блин, а если они про Витю догадались?!

Я не стала говорить оборотням, с кем вчера Светик в город умотала. Ни к чему это — ни мне, ни им. Витя в прошлом, поднимать тему мне не хочется. Вон, Света теперь пусть развлекается. Я пас.

Кусая губы, смотрю на волков, а они на меня. Точно догадались про Витю! Придётся им рассказать. Всё. И это «всё» очень много и неприятно. Выдох, вдох — я открываю рот, чтобы начать чистосердечное, но меня опережает Лёша:

— Тома, надо побазарить, — барабанит крупными пальцами по столешнице, и она вздрагивает вместе с посудой.

Я, кстати, тоже вздрагиваю, и сердце бабахает. Не успела первая признаться — считай, признала вину.

— Это насчёт Смирновских, — уточняет Горыныч.

Фу-у-ух! Пронесло.

— А что Смирновские? — внешне я само спокойствие, но душа дрожит.

Ответ на мой вопрос занимает около часа — говорят оба волка. По полкам всё раскладывают. Я начинаю жалеть, что речь не о Вите.

Вован, стрелок, Миша, мои оборотни, чьи-то малопонятные мне интересы, бизнес, общак, убийства, опасность — всё это и многое другое сплетаются в тугую косу неприятностей. Наших неприятностей. Это пугает. Но я не за себя боюсь — за Игоря и Лёшу, а ещё за Мишу. В последнее время я так увлеклась отношениями с моими мальчиками, что забыла, как это — переживать за жизнь любимых. Это мучительно больно.

— Я как чувствовала, что эта история просто так не закончится, — у меня комок стоит под горлом — горячим чаем его не продавишь. — Ещё когда пулю из тебя вытаскивала, — смотрю на Альфу, — поняла — дело дрянь. Я ведь Мише говорила, что знающий человек стрелял.

— Оборотень, а не человек, — поправляет меня Горыныч.

— Судя по запаху — да, волк, — подтверждает Лихой. — Ссыкло поганое, — на красивых губах злая ухмылка. — Не по-волчьи это — стрелять. Раз на раз в звериной ипостаси ему слабо выйти.

— У тебя дури дохера и гипноз, — Игорь задумчиво смотрит на пустую дачную улицу, — вот и зассал гад. Но мог хотя бы против меня выйти.

Я смотрю, моим волкам хочется честного боя с нечестным соперником. Благородно, но так не бывает.

— С Бетой тоже страшно биться, — поджимаю губы, — только сейчас не об этом. Где Миша?

Формулировка оборотней «в надёжном месте» меня не устраивает. Я хочу знать, где мой друг.

— Домик у него есть в лесу. Далеко от города. Он там, — признаётся Игорь.

Про охотничий дом Иваныча в тайге я в курсе, хоть и не бывала там. Он действительно далеко от города, глубоко в лесу — найти это место даже знающему человеку непросто.

— С ним всё хорошо, да? — с надеждой смотрю на оборотней.