— М-м-м… — это всё, что я могу из себя извлечь, и Горыныч считывает это как согласие.
Оборотень трогает мягко, но напористо. И отпираться глупо… У меня там всё хлюпает от соков. Моё тело — натянутая струна, ничего не вижу, кроме сладкой полуулыбки волка. Цепляюсь за его плечи и сама подаюсь вперёд, следуя ритму, который задают крупные пальцы. Горячо.
— Мурка, моя, — хрипит Горыныч, дышит часто, жадно прикусывая меня за шею. — Сладкая моя.
Пальцы зверя задевают набухший клитор — меня словно током пробивает от макушки до кончиков пальцев на ногах. Оргазм — быстрый, яркий и совершенно неожиданный — заставляет бесстыже застонать.
Горыныч, кажется, тоже не ожидал, что я приду к финалу, толком не встав на старт. Он замирает, глядя на меня с немым вопросом — ты чего?
И в этот неловкий, но определённо кайфовый момент в кухне взрывается свистом чайник. На плиту я его поставила — вскипел.
— Чёрт, блин… — ругаюсь, вырвавшись из лап хищника.
Волк отступает, и я быстро щёлкаю шпингалетом на двери — вырываюсь на свободу.
Чайник свистит, как проклятый мент. А стены у нас в доме картонные.
Забегаю в кухню, отставляю орущую посудину с конфорки, выключаю печку, и тут до меня доходит, чем я только что занималась с малознакомым оборотнем в ванной.
Между ног горячо и пульсирует, а в ушах пищит.
Непослушными пальцами торопливо завязываю пояс халата, и ко мне сзади прижимается горячее мужское тело. Огромные руки на моей талии смотрятся неплохо, но пора прийти в себя.
— Мурка, ты не думай, — мурлычет Горыныч, — я по-серьёзному. Жениться на тебе хочу.
Же… Жениться?! Ночь полна сюрпризов. Воистину!
Кручусь винтиком в лапах оборотня — поворачиваюсь к нему лицом, набираю воздуха в грудь и… молчу. Я бы сказала всё, что думаю по этому поводу, но полный мягкости взгляд Горыныча не даёт.
Сломать хребет сильному духом мужчине не так уж сложно. Словом. И пойдёт по миру эдакий нотердамский урод с горбиком, вызывающий у женщин страх. Ну или жалость, на крайняк. Не могу я так поступить…
Аккуратно касаюсь пальцами щетины на щеке волка, глажу, а он щурится от удовольствия и улыбается уголками губ. Горыныч счастлив сейчас. А я? Пожалуй, да. Но с вот этим вот «жениться» надо что-то делать. Зверь настырный, и если прощёлкать момент, можно оказаться в ЗАГСе. Например, завтра. Опасно.
— Так не бывает, — вожу пальцем по волосатой груди оборотня. — Нельзя просто решить жениться и… жениться, — объясняю скомкано.
— А как надо? — растерянно спрашивает зверь.
— Надо, чтобы оба хотели.
— Ты не хочешь, да?
— Семья — это тебе не погулять выйти. Это на всю жизнь.
— Понял, — Горыныч отстраняется. — Ты со мной на всю жизнь не хочешь.
Как дитё малое, честное слово! Мы знакомы пару дней, плюс само знакомство было весьма сомнительное, и поведение зверя хищное. Хотя, если задуматься, то всё закономерно. Что я хочу от волка? Он не домашний котик.
— Игорь, — окликаю собравшегося уходить полуголого оборотня.
— Чего? — стоит на пороге кухни, ко мне не поворачивается.
Каждая мышца у него напряжена, кулаки сжаты.
В голове крутится с десяток шаблонных фраз, но ни одна не подходит, чтобы выразить то, что хочу я сказать Горынычу.
Да к чёрту разговоры.
Подхожу к оборотню и аккуратно стучу кончиком пальца по мускулистой спине. Он поворачивается. А я приподнимаюсь на пальцах и почти по-детски чмокаю его в губы.
— Спать иди. Жених, блин, — не могу сдержать улыбку, глядя на растерянную моську Горыныча.
— Всё равно моя будешь, — он теперь тоже улыбается и тянется за серьёзным поцелуем.
— Посмотрим, — держу самоуверенного оборотня на расстоянии, упираясь ладошкой ему в грудь. — Иди спать, — повторяю настойчиво.
Идёт, послушный мальчик. А у меня в душе полный раздрай. Выходит, что маленький эротический инцидент в ванной как бы завис со знаком вопроса. Зелёный свет волку я не дала, но и не отшила его. Почему?..
Вздохнув, наливаю чай в кружку и сажусь за стол.
Почему-почему? Потому что не хочу я отшивать Игоря, но и бросаться в его объятия не собираюсь.
Горячий шёпот зверя словно снова щекочет моё ухо и нервы. Мотаю головой, отгоняя наваждение, и глотаю чай.
Прошлый опыт отношений убедил меня, что волки — подлые лжецы, для которых человеческая женщина — игрушка, но с Игорем, кажется, совсем другая история. Он неуклюжий в ухаживаниях и комплиментах, но искренний. Настоящий.
Горыныч мне нравится. Очень. Глупо отрицать очевидный факт.
Домой я возвращаюсь в пятом часу утра. Сил потратил уйму, а напряг не сбросил. Только зря километры по лесу наматывал — прописалась Тамара в моей голове. Ничем не вытравить мысли о докторше.
В хате темно, дверь в её комнату закрыта, а на диване в зале, закинув руки за голову, развалился Игорёха. Не спит — в потолок мечтательно пялится.
— Что показывают? — выдёргиваю подушку из-под Беты, бросаю на пол и с удовольствием растягиваюсь на ковре.
— С муркой поговорил, — довольно сообщает.
— И как?
— Нормально. Моя будет.