Выбери себе смерть

– Примерно месяц назад она уволилась. Так нам всем говорили. – Татьяна Николаевна рассказывала, повернувшись к Дронго и стараясь не глядеть на своего руководителя.

– Почему она уволилась, вы знаете?

– Никто об этом не знал. У нас в банке думали, что она уволилась из-за него. Считали, что он приставал к ней.

– А вы еще и бабник… – поморщился Дронго. – В Америке за сексуальные домогательства руководства давно уже судят провинившихся мужчин, даже женщин. А вы решили, что власть вам дали и над женщинами?

– Ничего я не решил. – Русаков тоже старался не смотреть на женщину. – А к этой Ларисе я не приставал.

– Значит, вы ее знали?

– Знал, конечно, – недовольно вымолвил Русаков, – но к ее исчезновению я не имею никакого отношения.

– Скоро мы приедем на место, – вдруг сказал Дронго.

– Куда? – не понял Русаков.

– Туда, где вас убьют.

От неожиданности Русаков не мог ничего сказать. Затем он вдруг заплакал.

– Убьют? Зачем убьют? За что? Что я вам сделал?

– Вы не говорите всей правды.

– Какой правды? Я все расскажу, все что хотите.

– Куда делась Лариса Коновалова?

– Не знаю, правда не знаю. – От страха у него стучали зубы.

– Знаете, – спокойно возразил Дронго. – Опять врете.

– Нет… я… она… В общем, она видела наши документы, и мы… но это не я… честное слово.

– Какие документы она видела?

– Нашего банка. Там было финансирование некоторых партий, газет, особые статьи расходов. В общем, она увидела одну строчку и расплакалась. А потом и я узнал об этом.

– Как узнали?

– Она сама сказала мне, – уже обреченно говорил Русаков.

– Что за строчка была?

– Я не могу вам сказать… Это не мой секрет. Поймите, они меня убьют.

– Что это был за документ?

– Помните, погиб один журналист от взрыва бомбы?

– Да, конечно, помню.

– Там было финансирование этого проекта, – выдавил Русаков.

– Так это был ваш банк. Я всегда вас подозревал, – покачал головой Дронго. – И поэтому вы решили убрать девушку.

– Не я, – испугался Русаков, – честное слово, не я.

– Предположим, я вам поверил. Кто отдал приказ о ее ликвидации?

– Не знаю, честное слово, не знаю. Просто мне велели найти ее, но она больше не появлялась на работе.

– Куда она исчезла?

– У нее был знакомый парень, какой-то Реваз. Видимо, ушла к нему.

– Откуда вы это знаете?

– Нам сообщили. Нам сказали, что они остановились в «Савое». Мы послали туда группу ребят, но их там не нашли. Потом оказалось, что им помог бежать портье. Что было дальше, я не знаю. Но документы из кабинета у меня исчезли. Все решили, что это она. Ключи были только у меня и у нее. Кто-то влез ночью в мой кабинет и украл эти документы. Утром, когда наши люди приехали в «Савой», там уже не было ни этого грузина, ни Ларисы Коноваловой. Только недавно мы узнали, что им помогли бежать.

– Поэтому вы убили этого портье?

– Как убили? – испугался Русаков. – Разве его убили? Я ничего про это не знал.

– У вас пропали документы пятнадцатого?

– Верно. А откуда вы…

– Ваша охрана ничего не заметила? – игнорировал его вопрос Дронго.

– Ничего. Но потом мне сказали, что в мой кабинет кто-то лазил. У меня была целая проверка. Вызывали специалистов из МВД. Потом приказали искать Коновалову. Мне лично сказали, чтобы я следил за всеми, кто будет ее спрашивать. Вот поэтому я и обратил внимание на ваши слова.

Они уже выезжали за город, мелькали деревья, машина шла по шоссе.

– Куда мы едем? – снова спросил Русаков. – Я рассказал вам все, что знал. Клянусь вам.

– Кто разрабатывает все эти мероприятия в вашем банке? Не может быть, чтобы сам президент. Он для этого недостаточно подготовлен. Может, он выдающийся финансист, но в любом случае он вряд ли будет заниматься устранением нежелательных свидетелей и планированием таких акций. Так кто?

Русаков снова молчал.

Женщина повернулась к нему.

Он не выдержал ее взгляда:

– Бывший полковник милиции Юрков. Он занимает у нас должность вице-президента по вопросам безопасности.

– Где он работал раньше?

– В органах БХСС и уголовного розыска. Его в Москве хорошо знают. Он только недавно перешел к нам из УВД Москвы.

– А до этого был на вашем содержании, – кивнул Дронго. – Это похоже на правду. Манучар, здесь сверни направо. Мы едем в Орехово-Зуево. Там мы снимем номер в гостинице, и вы останетесь в нем вместе с Манучаром. Одно неверное движение, и он убьет вас. Чтобы вы чувствовали себя более комфортно, мы захватили наручники. А завтра утром мы вас отпустим. Договорились?

Русаков часто закивал, на глазах у него снова появились слезы.

– А что будет со мной? – спросила женщина, повернувшись к Дронго. – Я не могу оставаться до утра в такой компании. У меня дома сын один, он будет волноваться.

– Сколько ему лет?

– Двенадцать. Если вы разрешите, я хотя бы предупрежу дочь, чтобы она его забрала.

– А дочери сколько лет?

– Восемнадцать. Она уже замужем.

«Сколько же лет моей собеседнице?» – изумился Дронго. И, словно услышав его вопрос, женщина сказала:

– Мне тридцать девять лет, я очень рано вышла замуж. – Она даже улыбнулась.

– Мы вернемся в город вместе, – согласился Дронго. – А там на месте решим.