Выбери меня

– Она сказала, что профессор Дориан позволял себе сексуально обесценивающие реплики, причем направлены они были именно в ее адрес. Вы были свидетелем такого поведения профессора?

– Нет, никогда.

– Она заявляет, тут, с вашего позволения, я говорю с ее слов: он сказал, что допускает ситуацию, когда учитель может вступить в любовные отношения со студенткой. – Доктор Сакко внимательно посмотрела на Тэрин. – Профессор Дориан говорил такое?

Тэрин немного растерялась.

– Ну, может, он и говорил что-то в этом роде. Но это было в контексте обсуждаемой на занятии темы. Речь шла о литературных персонажах из заданного на дом чтения. – Тэрин тряхнула головой, и сразу стало ясно, как она ко всему этому относится. – Знаете что? Эта ее жалоба на профессора – вранье. На самом деле целью Джессики была я.

– Вы? – Доктор Сакко нахмурилась.

– На занятии у нас с Джессикой вышло вроде как недопонимание. Все могло зайти далеко. Профессор Дориан вступился за меня и пресек ситуацию. Джессика, ясное дело, разозлилась и перенаправила свою злость на профессора.

– Понимаю, – сказала доктор Сакко.

Но понимала ли она суть дела?

В кильватере Джессики всегда плыла стайка самодовольных и вечно улыбающихся «фрейлин». Хватит ли духу хоть у одной из них сказать что-то вопреки мнению предводительницы? Тэрин могла оказаться единственной студенткой, которая выступила в защиту профессора Дориана, и в тот момент ей показалось, что она просто обязана это сделать. Он заступился за нее, и теперь она должна заступиться за него.

– Профессор Дориан никогда и никоим образом не третировал и не унижал своих студентов. Не знаю, о чем думала Джессика, когда все это затеяла, но ее жалоба – неправда. И я подпишу все, что сейчас вам сказала.

– То есть вы в этом вопросе на стороне профессора?

– На все сто процентов. В жизни не встречала преподавателя, который был бы настолько влюблен в свой предмет. Когда профессор говорит о Ромео и Джульетте или об Энее и Дидоне, ты прямо физически чувствуешь их боль. Он – лучший в вашем университете. Если вы уволите его из-за того, что наговорила какая-то испорченная сучка, вы станете символом того, что принижает значение движения «Ми ту».

Доктор Сакко была настолько ошарашена отповедью Тэрин, что первые несколько секунд не могла ничего ответить и просто нервно постукивала авторучкой по столу.

Потом наконец сказала:

– Что ж, вы высказали альтернативную точку зрения, я приму ее во внимание.

– Мне подписать протокол нашей беседы?

– Ваших слов достаточно, но если ко мне снова поступит жалоба на профессора Дориана, мне придется еще раз с вами побеседовать.

Тэрин встала и пошла к выходу из офиса, но в дверях остановилась.

– Вы расскажете профессору о том, что я вам сказала?

– Нет, наша беседа носит конфиденциальный характер.

Значит, он никогда не узнает о том, что она за него заступилась. Это будет ее маленькой тайной.

Пока.

11. Джек

На выходных Чарли прислал Мэгги и Джеку еще один буклет с рекламой велопутешествий по Брайс-Каньону, с фотографиями туристов на тандемах или с поднятыми бокалами вина на совместных с другими туристами ужинах. Все они были самых разных возрастов, от миллениалов до ровесников Чарли.

И прямо на одной такой фотографии Чарли написал: «Представьте, что это мы!»

В свои семьдесят Чарли был в отличной форме, он регулярно катался на велосипеде и ходил в спортзал.

– Черт, почему бы нам это не сделать? – спросил он по телефону. – Я впишусь сразу, как только вы будете готовы. Ребята, давайте, как говорится, карпэ диэм, пока у нас еще есть диэм, который мы можем карпэ[10]. В тот вторник светлые перспективы Чарли начали несколько затуманиваться. Из-за боли в спине он не мог поднимать тяжести, и Джек заехал к нему, чтобы заполнить корзину поленьями для дровяной печи.

– Доктор сегодня утром звонил, – как бы между прочим сказал Чарли, пока Джек укладывал очередное полено в корзину. – Хочет, чтобы я прошел дополнительные тесты.

Джек отряхнул ладони от древесной пыли:

– Что за тесты?

– Ну, для начала МРТ-сканирование.

– И зачем это?

– Говорит, что рентген показал кое-какие отклонения в моем позвоночнике. Но не сказал, какие именно.

Джеку как будто ледяную иголку в сердце воткнули.

– Мэгги знает?

– Не хочу ее беспокоить, у нее своих забот хватает.

– Это может быть из-за рубцевания после того падения с велосипеда несколько лет назад. Ты ведь позвоночник тогда сломал.

– Не важно, из-за чего, мне назначено на четверг.

Джек редко задумывался о том, что Чарли стар и ему, соответственно, недолго осталось. Они были знакомы пятнадцать лет, Чарли всегда был воплощением здоровья, и его неминуемая смерть для Джека была некой абстракцией в далеком и смутном будущем.

По дороге обратно в кампус Джеку совсем не хотелось думать о том, что у Чарли возникли серьезные проблемы со здоровьем, и тем более не хотелось думать, как это повлияет на Мэгги.

С телефона поступил сигнал о новом сообщении. Джек открыл его, пока ждал зеленый свет на перекрестке. Сообщение пришло от некой Элизабет Сакко. Имя ничего Джеку не говорило, но у СМС был адрес университета.