Выбери меня

Однажды он подарил маме на 8 марта сумку на колесиках из магазина «Хозтовары». Она смеялась и говорила, это чтобы я еще больше продуктов могла притащить. А я не могла понять, что именно было спрятано в ее смехе. Как и каждый раз, когда на женский праздник и день рождения, она получала совсем не те подарки, которые могут радовать.

*****

Из той восьмиместной палаты онкологической больницы выжила только она.

Когда мне было 16 лет, я узнала, что рак груди может передаваться по наследству. Меня накрыла паника даже не из-за вероятной перспективы когда-нибудь узнать об этом диагнозе у себя. И не это все, на что жаловалась мама: тяжелое носить нельзя, рука болит, шов болит… Я уже заранее чувствовала свою ущербность и равнодушие незнакомых, еще не встреченных мужчин. Это будущее отсутствие ощущения себя полноценной женщиной ужасало настолько, что я придумывала способы, которыми смогу лишить себя жизни, только бы не ложиться под нож.

В один из таких панических приступов, когда не было сил справиться самостоятельно, сказала маме, что если у меня, как и у нее обнаружат рак груди, то я не стану жить. Про себя думала, что не хочу, перестать быть женщиной не только для мужчин, но и для себя. Мне так хотелось, чтобы она успокоила меня, чтобы сказала, что ничего у меня не обнаружат, что мне не передастся это по наследству, что, когда я вырасту, уже найдут лекарство или какие-то другие способы лечения, помимо операции, что угодно… Мама смотрела телевизор или делала вид.

*****

Опрометью выскакиваю с балкона и убегаю в свою комнату, чтобы спрятаться. К нашему подъезду приближается дядя Валера. Как обычно с двумя огромными чемоданами. Слава Богу, что мама дома. Хотя может и нет. Если бы я была дома одна, то просто не открыла бы ему. Он посидел бы со своими баулами на скамейке у подъезда и пошел бы дальше. А она сейчас будет его кормить и беседовать. Он будет долго рассказывать своим дребезжащим голосом, что ему в квартиру соседи пускают какой-то газ, что к нему приходят американцы, пытают его и хотят завербовать.

Я боюсь его до трясучки. При том, что мама еще не рассказывала мне, как иногда бабушка с дедушкой оставляли ее маленькую с дядей Валерой, который уже учился в школе. Он бил ее за то, что из-за нее не может пойти гулять. Бил так, чтобы синяков не было видно. А перед приходом родителей больно тянул за косу и свистящим шепотом обещал, если расскажешь матери, в следующий раз я тебя вообще убью.

И наверное, ее взрослую он бы убил. Потому что после смерти родителей они остались вдвоем в двухкомнатной квартире. Он забрал себе большую комнату. Начал пить от того, что он гений, которого считают больным, и водить в нее собутыльников. Мама жила в маленькой комнате. На двери внутри замок, щеколда и для надежности еще большой засов. В самом крайнем случае можно было выпрыгнуть из окна на первом этаже. Но кухня и ванная оставались общими. Поэтому у мамы в комнате всегда под кроватью стояло железное ведро на случай Валериных загулов, а в комнате на широком подоконнике плитка, чайник и запас не портящихся продуктов.