Вы у меня посмеётесь!

Краски уйдёт на картину не менее литра,

Но буйство осени стоит того, господа!

                  Конец  лирического отступления

Утренний воздух вдохните всей грудью азартно –

Раз! – и замрите секунд  так, примерно, на пять.

Чуете тлен?  -Это осени запах стандартный.

(Если учуяли – то продолжайте   дышать.)

Дружно полезли опята, козлята, маслята…

(Их узнаванью предшествует «гля!»  или «чу!»)

Это грибы! Осторожнее с ними, ребята!

Много ребят, их откушавши -раз!   и к врачу!

Чуть не забыл!  Есть ещё одна чудо-примета!

Самая главная и поглавней косяков -

Если вдруг  (чу!,   раз! и гля! ) зарыдали поэты –

Верная осень!   И хрен с тем, что нету грибов!

Ассорти -5

Воспоминания о юности

Воспоминания о юности …с реминисценциями и аллюзиями

Блажен, кто в юности был молод,

Кто щедро тратил сердца пыл…

………………………………………

Январь. А мне плевать на холод -

Я чачу с девушками пил.

Потом был март и «Ркацители»,

Истёк портвейнами февраль.

А в юном месяце апреле

Мы под мартини плыли вдаль!

Потом под виски в нежном мае

Я встретил деву в голубом,

Она, резвяся и играя,

Всё в шушуне входила в дом.

Нет, в белом платье.. Как берёза..

С той, в голубом, мы пили ром

Когда сентябрьские розы

Губил осенний нервный гром.

Да нет, пардон, гром – это в мае,

А в сентябре – коньяк, засос..

Маруся, помню, Роза, Рая

И друг мой Вася – альбинос.

Ах, осень..Боже, что за скука -

Погода дрянь… любить нет сил.

В мою протянутую руку

Мне Вася рубль положил .

И я, хоть буря мглою крыла,

Но всё ж погнал велосипед,

И «Белый аист» сизокрылый

Распит был с девами в обед!

Потом, как гордый буревестник,

Пройдя зачем-то дождь и зной,

Я рвал в лугах букет прелестный

Своей мозолистой рукой..

Я помню, свежи были розы,

Но хризантемы отцвели..

А в октябре под сидр и грозы

Я плакал с песней «Журавли».

Пропил я рубль, цилиндр и кольца…

Эх, джин, гори, моя звезда!

И пусть был горьким я пропойцей,

Но паразитом – никогда!

Ни в декабре, ни жарким летом,

Я, гадом буду, не был гад!

Ко всем я приходил с приветом

И был любым напиткам рад!

А сколько влито девам юным

Шампанского и божоле!

…

Разбит бокал..Порваты струны,

В душе метель, как в феврале..

А я, достав чернила, плачу

И вспоминаю вновь и вновь

Стихи и песни, юность, чачу…

А также печень и любовь.

Размышления о Боге и комаре

Лежал и думал я тут вдохновенно,

Торпедой мысли режа глубину,

Вдруг –  бац! – комар присел и прямо в вену

Мне свой кинжал  вкатил во всю длину!

(Вы скажете, что автор как-то  глючит,

Комарик укусил – какой кинжал?

А я отвечу:  – Я-то помню лучше,

Ведь это я проколотый лежал!)

От взрыва боли  – ярость и суровость,

Но тут же мысль слетела, как с куста:

-А может, это жженье – типа, совесть?

А может, эта боль мне неспроста?

Ведь я такая ж, в сути, животинка,

Кому гигант, а для кого-то пыль…

Так надо, верно,  что моя кровинка

Не даст кому-то гикнуться в ковыль…

Да кто я есть, чтоб Божьему творенью

Судьбою стать  и вдруг обрезать век?!

Ведь есть и у него предназначенье,

Комар для Бога  – тоже человек!

И, разведя себя по – христиански,

Не стал для комара я «ля фаталь»..

И бусинкою красною цыганской

Кровинушка моя летела  вдаль…

Теперь чешусь со скрипом и со стоном,

И мучит неофита парадокс:

 -Не лучше  б чистым быть и просветлённым,

Включив от Бога втайне фумитокс?

О единстве общества

Сидит философ Иннокентий,

Искатель квинтэссенций веры,

И ряд активных междометий

Роняет громко в атмосферу.

А рядом, заходясь в экстазе,

На все эссенции не падкий,

Кричит простой сантехник Вася,

Работник пакли и прокладки.

И тут же, в ватнике со стажем,

Орёт Петрович, из крестьянства,

Забывший в обретённом раже

Про семена, навоз и пьянство…

И разность интеллектов мощи,

Забот, понятий,  представлений -

Всё сметено порывом общим

И одинаковостью мнений!

Интеллигент и пролетарий

С крестьянством спаяны, как  звенья!

Какой отличнейший сценарий,

Какой пример для единенья!

Что за идея  их сплотила

Несокрушимо в монолите?

– «Вратарь козёл! Судью – на мыло!»

И нецензурно о  «Зените»…

Не верьте Ленину!

(из ненаписанного И. Сусаниным)

Я в Костроме, весь в тихой лени,

Пишу о прошлом мемуар,

Как вдруг звонок и некто Ленин

Мне предлагает гонорар:

«Мол, ты ж герой, известно, Ваня,

А всё сидишь который год…

У нас тут в Питере восстанье

И надо завести народ.»

«Плачу,– он грит – немецкой маркой

И золотишком целый пуд,

Давай, Иван, бросай цигарку

И сделай для меня зер гут!»

По мне, хоть в Зимний, хоть в болото –

Мне это дело – плюнуть раз,

И Питер посмотреть охота –

Вот и запряг я тарантас.

Собрал матросиков с «Авроры»,

Крестьян, рабочих и солдат,

Пообещал златые горы,

Дал с коноплёю самосад,

Нарисовал я им масштабы,

Икру и самовар какав…

«Уря! Вперёд, к вину и бабам!

И не забыть про телеграф!»

И так завёл – умчались в дали

Как будто в брюках скипидар!

Короче, Зимний быстро взяли,

Меня в вожди, ну, типа – царь!

Но я им грю –«Вот этот лысый,

Он дальше будет за меня.

А я домой, к своей Анфисе,

Там самогонка и родня.»

И за расчётом, но чухонцы,

Что охраняли Ильича,

Не дали даже и червонца,

Про Маркса что-то лопоча.

А Ленин взял да из нагана