Вы у меня посмеётесь!

Фрукты в кашу раздавились и портвейн потёк рекою,

Потому что все бутылки раскололись об асфальт.

Тут Абрам Ароныч вышел, пОднял бедного Ивана,

Отряхнул его одежду и с сочувствием сказал :

 -Вот тебе, Петров,  сто тысяч на портвейн и  валерьяну,

На химчистку и бананы, чтоб не затевать скандал!

А ещё вот двести тысяч, чтобы выпрямились ноги,

Потому что вижу – сильно подкосились в вираже.

И жене, Петровой Алле, вот сто тысяч за тревоги,

Потому что вся в волненьях заждалась она уже…

Потому что нынче праздник, всё пропитано любовью!

Нынче счастье люди дарят и повсюду торжество!

И тебе, Иван Семёныч,  пожелаю я здоровья! -

Так сказал Абрам Ароныч и поздравил с Рождеством.

И с высоким добрым чувством  к коммунальщику поехал

Делать втык дорожным службам и взыскать с них миллион

За волнения Петрова, за движению помехи,

Потому что справедливость так диктует испокон!

А Петрову два хирурга  быстро выпрямили ноги

И на сдачу был  излечен заодно ещё колит,

И живёт Иван Семёныч лучше всяких очень многих,

На прямых ногах он ходит и желудок не болит!

Так вот если в нужном месте кто окажется под праздник,

Даже если где-то в теле у него какой изъян,

Обязательно получит исполнение фантазий,

Исцеление болезней,  много денег и банан!

Кто виноват?

Откуда эти хулиганы,

Что вдоль по улицам снуют,

Прохожим нарушая планы

И беспокоя им уют?!

Они буянят всяко разно

С ненормативным словарём

И внешний вид благообразный

Нам очень портят «фонарём»!

Но разве это им в детсаде,

А также бабушка и мать,

Внушали, чтоб чужому дяде

По морде кулаком совать?!

Старик-отец порол ночами,

Взамен других каких забав,

Не для то ж, чтоб бить ногами,

Устой приличия поправ.

Им школа пение давала,

Ботанику и разный труд,

Надеясь, что они не мало,

А много пользы принесут.

Им в институте ль, в ПТУ ли

Преподавали гуманизм…

Откуда ж это вот «А хули?..»

И к мирным гражданам цинизм?!

Какая сволочь виновата

В побоях по лицу и в пах?!

Я лично думаю, что НАТО,

А также нянечки в яслях…

Объяснение

Иду с работы. Жду спокойненько  трамвая,

В костюме, галстуке и трезвый (ну, почти…),

Как вдруг ко мне мужчина в штатском  подбегает

И говорит, что надо Родину спасти!

Мол, он майор  из ФСБ, Иван  Заслонов,

И нужно органам чтоб я сыграл им роль -

Отвлёк внимание опасного шпиона,

А в это время сфоткать  шифры и пароль.

Вот если б я тонул в реке сейчас нарочно,

Маша руками и  крича, что, мол, «капут!»,

Шпион увидел бы и засмотрелся точно!

Тут  у него – то,  мол, секреты и возьмут!

А я ж всегда был патриот страны родимой

И если надо  – мне не надо повторять!

Разделся быстро, в воду – прыг! – и пантомимой,

А также криком стал вниманье привлекать!

Ну, я ору, шпион глазеет, всё  отлично,

Майор успешно бяку делает врагам…

Но отнесло меня течением прилично,

Я где-то вылез и пошёл к  своим вещам.

А тут  как раз из-за угла маньяк противный

И стал нахально  очень приставать ко мне!

Я еле вырвался от этого скотины,

А он вослед ногтём царапнул по спине!

Я так рванул, как негры на олимпиаде,

Но он за мною и, смотрю – не отстаёт!

А тут стена, тупик и он, зараза, сзади…

Ну и от страха я решился на полёт!

Прыжок! Балкон… открыта дверь…  я заметался…

А потому что полный ужас был  был уже!

Вот так, мужик, в шкафу  твоём я оказался -

В трусах, с царапиной,  на третьем этаже….

Почему меня не ценят

Мозгом я не пятый с краю

В девятнадцатом ряду –

Я любой сканворд решаю,

Даже прямо на ходу!

Я ж ещё в очках и лысый,

То есть весь мой внешний вид

Демонстрирует, что мыслю

И что очень башковит!

Если я умом раскину

И извилины включу -

Все шарады-викторины

Пофиг, в смысле по плечу!

Вот бы дали мне зарплату

Миллионов этак пять -

Я бы всей ума палатой

Людям знанья стал давать.

Очень сильно бы на свете

Весь продвинулся прогресс -

От сиденья на диете

До устройства МКС.

Так почто ж меня не ценят,

Всем приметам вопреки?

У меня такое мненье -

Потому что дураки!

Фильмы и книжки

Кино и немцы

«Семнадцать мгновений весны»

Макс Отто фон Штирлиц работал фашистом,

Штандартеном-фюрером в местных СС,

Но будучи сердцем духовным и чистым,

А вовсе не дикий какой мракобес.

А как же ж?  – Ведь был он Исаев отважный,

Советской разведки  почти генерал!

(Но факт этот, чтоб не травмировать граждан,

Фон Штирлиц, стесняясь, от немцев скрывал.)

Он в рейхе ходил по большим коридорам,

И, что характерно, был с каждым знаком.

Его даже знал  лично сам Мартин Борман!

Да что там! Он Гитлера видел живьём!

Когда кто-то  в главке задумывал пакость,

Исаев, узнавши про этих хмырей,

Не «хайль» говорил им, а «выкуси накось!»

И Юстасу слал телеграмму скорей.

Одной головой, без посредства нагана,

А чисто  умом, что размером не слаб,

Крушил на корню он фашистские планы,

Чем сильно расстраивал ихний Генштаб.

Начальство отметило Макса работу

И творческий  вклад  в мировую войну,

В гестапо –  повесив ( на   Доску Почёта),

В ЧК  –   разрешив посмотреть на жену.

Бывало, в мозгу запульсирует жилка -

Мол, в недрах гестапо к нему  интерес,

Он вызовет Холтоффа, стукнет бутылкой

И снимет с себя подозренья и стресс.

И снова – служить делу Гитлера верно!

Недаром в немецко-фашистском кругу