Он попал на ступеньку гнилую и сразу
Головой об топор – и не стало врача.
Обалдев, подавилась больная ворона,
Дятел с дуба упал, увидав сей кошмар,
Утопился карась, хоть и был обречён он,
И от голода помер последний комар…
В-общем, умерли все…И гармонии ради,
Весь печальный такой, давший волю слезам,
Я в аптеку пойду, помечтаю о яде…
Ну а ты, мой читатель, убей себя сам.
С понтом под зонтом. Погода в доме
Он был отважным генералом
И гордо свой лампас носил,
Рубеж родимый охранял он
От злобных иностранных сил.
Жена была большой певицей,
«Ля-ля» всё пела да «фа-фа»…
Была у них, как говорится,
Не жизнь, а полная лафа.
Отважно бдить – не фунт изюму
И нервы, в целом, ни к чертям –
Вдруг шевельнётся враг угрюмый,
А тут портянки стёрлись в хлам?
Он, от забот чернее тучи,
Идёт, конечно, к очагу,
А дома-то того не лучше –
Ни супа нету, ни рагу!
Почти не применяя мата,
Интеллигентно и без драм
НалОжить просит он салата
И дать законные сто грамм.
А тут ему такую тему
Поют: – «Мол, ужин – суета.
Сейчас решают все проблемы
Посредством старого зонта».
Почётный деятель культуры,
И вдруг такой, пардон, афронт!
Вот вы скажите, ну не дура?
При чём здесь, извиняюсь, зонт?!
Неся искусство прямо в массу,
Ты понимать должна народ,
Что зонтик не заменит мяса
И на портянки не идёт!
И, ошалев от песен бабы,
Не сто он жахнет, а пятьсот!
И без портянок, духом слабый,
Обратно к штабу побредёт.
Голодный, нетверёзый очень,
Гастрит желудком овладел…
А если злобный враг захочет
Тайком в наш вторгнуться предел?!
Такой солдат, ну хоть ты тресни,
Сберечь не сможет рубежи…
И у меня от этой песни
Слеза горючая бежит.
И если совесть есть у женщин,
То, чтоб страна была крепка,
Вы, это,… пойте-то поменьше
И хоть кормите мужика!
Сказ о русской Репе
Выросла однажды пребольшая
Репа для прокорма мирных масс
И тогда решили самураи
Схитить стратегический запас.
Перешли границу под покровом,
Применив дзю-до и карате,
Ухватили репку за основу,
Чтобы, значит, дёрнуть в темноте.
Только овощ-то исконно русский,
А такой не просто изымать!
Особливо тем, кто с глазом узким
И кому родня «япона мать».
Наша почва-мать не допустила,
Чтобы Репа – да в чужой руке!
И враги пошли со страшной силой
Делать харакири под саке!
А народ пришёл семьёю дружной,
Под весёлый писк, мяук и лай
С бодрой песней, вместе, не натужно
Без потерь собрали урожай!
Всё у нас в России ладно, лепо!
Есть что кушать малым и большим!
А враги свою пусть чешут репу –
Нашу Репу сами мы съедим!
Как волк ответил за козла
На глухой окраине села,
Там, где зеленеет сочно травка,
Козочка с детишками жила,
Коих было семеро по лавкам.
Муж её погиб в расцвете лет,
Будучи тогда почти дитятей,
Потому что, выпивши в обед,
Сдуру в лес подался погуляти.
Ну а там в ту пору волк бежал,
Не имевший в этот день ни крошки…
Козлика он полностью сожрал,
Не осилив только рожки-ножки.
И, собой пополнив море вдов,
С памятью о муже убиенном
Юная коза растить козлов
Стала в одиночку постепенно.
Но у волка – волчий аппетит!
Хитростью решил он взять козляток,
Принял мамин вид, как трансвестит,
Но не вышло – голос грубоватый…
Он решил поправить хриплый бас,
Лёг на операцию миндалин.
Врач как с бодуна кувалдой даст! –
И попал туда, куда не ждали!
Голос-то, конечно, стал высок,
И для леса, так сказать, особен,
Только хищник впал в жестокий шок,
Что к деторожденью неспособен.
Оттого стал вял и нездоров,
В весе потерял наполовину
И тогда-то семеро козлов
Забодали бедную скотину.
Жуткий голос навсегда умолк,
Ценный мех на фантики разорван…
Так и помер бесполезный волк -
Жалкий и, естественно, позорный.
Так ответил серый за козла,
За козу безмужнюю ответил!
Так за папу, съетого дотла,
Отомстили волку козьи дети!
Смысл же у сказочки таков
(Он несложный и довольно дельный) –
Обходите за версту козлов
И, конечно, докторов похмельных…
Драма на воде. Дельфин и русалка
Во глубине, среди пучин,
Как бы резвяся и играя,
Наивный молодой дельфин
С больной мамашей плавал стаей.
И проплывая между скал
По делу, нужному сугубо,
Он вдруг русалку повстречал,