Вверх по течению

— Заявку от вашего имени я подать могу, уважаемый Савва, но ничего не могу вам гарантировать… — развел руками прилично одетый господин, просто излучающий доверие к себе. — И императорская премия за рационализацию будет на порядок меньше. Это если еще военное ведомство такую рационализацию одобрит, что никогда еще не делалось быстро.

— А самовар? — постучал я по надраенному медному боку.

— Самовар — да. По крайней мере, я такого еще не видел.

Чай из самовара поверенному понравился. Вот этот агрегат он готов был запатентовать на мое имя быстро и брался торговать лицензиями на патент за долю малую. Всего двадцать пять процентов. И еще сообщил, что есть на рынке необходимость в простых переносных экономических печках.

Забрал с собой мои чертежи, четыре золотых и отбыл восвояси. На один золотой он мне сделал оптовую скидку.

Вот я и взвыл. Выручил меня хозяйственный Эллпе, доставший из загашника бутылку сливянки. Но сообщил, что она у него последняя. Так что нажраться не получилось, только снять стресс.

22

Капитан у нас мужик оказался мировой, долго прослуживший и все понимающий. Он просто своим приказом по части разделил торговую точку на полигоне на чипок для всех вообще и гаштет только для постоянного состава, куда переменный не пускали. Вот в последнем снова стали продавать пиво, основываясь на императорском указе о запрещении крепких спиртных напитков в гарнизонной торговле. Крепких! Понимать надо. Но также запретил продавать пиво на вынос.

Первые из солдат, кто умудрился до бровей набраться пивом, отправились с ближайшей маршевой ротой на фронт. И все вошло снова в культурное русло.

Артиллерийское обеспечение учебного процесса вынудило меня ознакомиться с тем, что есть в наличии на складах. Так вот… Полигонные склады оказались той еще барахолкой различных образцов, не принятых в разное время на вооружение. В том числе и многочисленных трофеев или еще как-либо выкраденного у врага оружия. И не только последней войны. Хоть музей открывай. И что самое смешное, все они проходили по описи хранения как боевые образцы. Бардак, право слово.

На что Эллпе мне спокойно сказал:

— В бардаке порядка больше, чем на армейских складах. Не удивляйся.

Обязанности мои были на полигоне не шибко обременительные. С утра построить мишенную команду, озадачить, проверить исполнение солдатами задания на текущий день, вздрючить ефрейторов для профилактики и дать пришлому фельдфебелю под роспись ведомость выдачи патронов, что я подгадывал под самый обед, когда у того слюна уже выделилась, как у собаки Павлова, и пальцы от мороза еле гнутся.

Хуже пришлось с артиллеристами. Тут надо было не только им орудия выкатывать на позиции, но проследить, чтобы они их нормально после стрельб почистили и закатили обратно в парк. С переменным составом канониров было проще — тех дрючили собственные офицеры.

А в пустые дни гонял свои команды закапывать на полигоне воронки от гранат, которыми начали снабжать полевые калибры королевской артиллерии. А также чинить разбитые колья и искусанную пехотой проволоку.

Попутно из чего я тут только сам не настрелялся. До одури. Патронов-то немерено. И все легко списывается на любую роту, которая приперлась на полигон отрабатывать залповую стрельбу на длинные дистанции.

На складах оказались в товарном количестве патроны даже к моему револьверу. Я сразу ящик к себе под кровать заныкал, на будущее. И тренировался с трофейными образцами, чтобы ствол собственного револьвера в хлам не расстрелять.

С полигонным «завхозом» фельдфебелем Данко Эллпе мы как-то сразу спелись.

Да и с кем еще мне тут пить? Офицеры в свою компанию меня не берут. А с солдатами и ефрейторами нельзя. Субординация.

Для экономии жалованья отчеканил я в полигонной кузне и спаял где надо русский портативный самогонный аппарат. Как самовар — на шишках. А то после холодрыги в поле отогреваться у печки никакого жалованья не хватит, тем более что ближайший винный подвал теперь только в городе. А деревенское плодово-ягодное вино на табаке у меня печень не принимала.

Змеевик под удивленным взглядом Эллпе я примитивно выбил молотком из латунной трубки вокруг ствола трехдюймовой трофейной пушки подальше от чужих глаз на холодном артскладе. Засыпав предварительно в эту трубку песка.

И вот тут-то мне и открылась пещера Аладдина. Безо всякого сезама. Сразу после снятия с Эллпе первой пробы первача.

Полная складская неучтенка в закромах родины. Еще в пушечном сале и заводской упаковке.

Пьяненький Эллпе предложил мне что угодно забрать из этого загашника. На выбор. Безвозмездно. В обмен на самогонный аппарат в его личное пользование.

Мне-то что? Надо будет, я себе еще один сделаю. А вот то, что я там захомячил, мне нигде не достать. Разве что только за очень дополнительные деньги.