Вверх по течению (СИ)

— При появлении в помещении старшего начальника личный состав его приветствует стоя на том же месте, где находится, — процитировал я устав. — Кто не понял, будет тренироваться. Если не понял кто‑то один, то тренироваться будут все равно все. Не увижу я у вас усердия, переведу всех на казарменное положение и солдатскую столовую. Особо одаренные поедут на полигон — лопатами по земле рисовать. Ясно всем?

Ответили тихо и в разнобой.

— Не слышу. Ясно всем?

Ну, прямо как дети, право слово…

— Будем тренироваться отвечать, как правильно пока не научитесь. Итак… Ясно всем? О! Уже лучше, но недостаточно. Еще раз: ясно всем?

Поглядел на притихших цыплят… Точно ведь жаловаться мамкам побегут. Как только так сразу.

— У нас для выполнения особого… подчеркиваю… ОСОБОГО задания командования остался только завтрашний день и сегодняшний вечер. Возможно еще и ночь. Кто провалит это ваше первое БОЕВОЕ задание, тот первой же маршевой ротой вылетит на самую передовую, благо она недалеко — три часа на поезде. И окопы для вас там мною уже выкопаны. Не надейтесь на покровительство, никто вас от окопов не отмажет, потому что от вашей плохой работы очень большие генералы сядут в лужу перед глазами его величества. Ясно всем?

На этот раз ответили, по крайней мере, стройным хором.

— А теперь посмотрим, что вы тут наваяли… — взял я со стеллажа готовый эскиз блиндажа в косом разрезе, изображенный в изометрии.

Чертежи мы сдали вовремя. Только чего мне это стоило… Ага… Особенно если учесть что нервные клетки не восстанавливаются.

Для начала я столкнулся с тем, что местные чертежные правила совсем не соответствуют нашим ГОСТам. Быстро свернул свои нравоучения дипломированным инженерам и озадачился информацией. Ефрейтор как по волшебству, куда‑то смотавшись на четверть часа, достал мне брошюру на имперском языке по этому вопросу и я некоторое время я офигевал только от формулировок, расплывчатых и излишне велеречивых. Это все по строительству. А вот по машиностроению все было весьма близко к тому, что у нас. Ну да… Строить‑то можно и на глазок. А вот машина такого не попустит, работать откажется.

Чтобы отвлечься от этого головняка подошел к карте.

— Ефрейтор, а где столица Восточного царства?

Тот посмотрел на меня как‑то странно.

— Да не пялься ты на меня так. Я рецкий горец. И в школе не учился, — отмазался я.

— Тут ее нет на этой карте, господин фельдфебель. Она намного дальше на восток. Называется Туром. Здесь только Раков изображен. Это там, где у врага ставка главного командования.

— Ага… — провел я пальцем по карте. — Близко от фронта.

— Ну, они же пока наступают, — развел руками ефрейтор.

— А как называется народ, который живет в этом царстве?

— Их много там, господин фельдфебель, всех не перечислишь.

— А основные?

— Цугулы, ухна, пацинаки, лякиты, озовши, обдоры и обры. Остальные народы там мелкие и незначительные.

— Главные кто там из них? Ну как у нас имперцы?

— Озовши. Раньше были обры. А общий язык у них до сих пор там оборский.

— А русы, русские есть? Или украинцы какие свидомые?

— Нет. Про таких я даже не слышал. На островах в Северном море какие‑то руги у них живут, морского зверя бьют, но те у царя на флоте служат. А вот про тех, что вы назвали, мне никогда не встречались.

— А ты точно всех знаешь? — усомнился я.

— Господин фельдфебель, — с некоторой укоризной заявил ефрейтор, — если бы вы прослужили как я десять лет при оптовых складах на железной дороге, то наверняка бы знали больше меня. Кого там только не встретишь по мирному времени.

И я успокоился. А то мне сон давешний все покоя не давал, что воюю я против своих. Да и, правда, кто здесь в этом мире мне свои? Выбросил я из головы эти переживания.

Отложил в сторону 'правила' черчения, взялся внимательно читать задание Вахрумки. С чего, кстати, и надо было начинать…

Вроде успеваем, но впритык. Никакого ефрейторского зазора.

Мажоры в тот вечер у меня солдатской кашей питались из штабной столовой, но на рабочем месте.

Все их возмущения я зарубил на корню, заявив, что в следующий раз кашка будет из котла маршевой роты с вокзала. Ну и то, что мы с ефрейтором точно из таких же котелков вместе с ними рубали… Поспособствовало в общем процессу воспитания.

И после ужина дал каждому мажору по одной минуте телефонного звонка домой с предупреждением для родных, что они задержатся на службе. Не хватало мне еще звонков от дежурного офицера с нагоняем: какого — такого длинного родители этих оболтусов беспокоят большое начальство из‑за идиота фельдфебеля.

Хотя, если положить руку на сердце, не дело это чертить при мерцающем свете керосиновой лампы. Пусть даже хватило их на каждый стол.

Разошлись в полночь.

На следующий день я сам сел за стол — 'изобретать' стоячий кульман и рейсшину. А заодно такую простую вещь как канцелярскую кнопку. А то ватман к столу мажоры по студенческой привычке сапожными гвоздиками прибивают.

Естественно до обеда не успел все сделать. И поев в столовой вместе с бойцами, проверил исполнение ими задания и ушел в штабной тир в подвале.