Вверх дном

Нет! Дж. Т. Мастон жил всё там же, в своём Баллистик-коттедже, на Франклин-стрит № 179, отдыхая от одних вычислений за другими, и неустанно работал. Лишь иногда по вечерам он посещал гостиные роскошного особняка миссис Эвенджелины Скорбит в Нью-Парке.

Тогда председатель Комиссии по расследованию отправил на Франклин-стрит полицейского с приказом привести Мастона.

Полицейский подошёл к коттеджу, постучал в дверь и вошёл, не стесняясь, в дом, где его довольно худо принял негр Пли-Пли, а ещё хуже хозяин.

Дж. Т. Мастон не счёл возможным отказаться от приглашения. Но, явившись к членам следственной комиссии, он ничуть не скрывал, что ему ужасно досаждают, нарушая его привычные занятия.

Первый вопрос, поставленный ему, был следующий:

— Известно ли секретарю Пушечного клуба, где находится в настоящее время председатель Барбикен, а также капитан Николь?

— Известно, — твёрдо ответил Дж. Т. Мастон, — но я не считаю себя вправе рассказывать об этом вам.

Второй вопрос:

— Правда ли, что они заняты подготовительными работами для перемещения земной оси?

— Это, — ответил Дж. Т. Мастон, — составляет часть тайны, которую я обязался хранить, и потому я отказываюсь отвечать.

— Не угодно ли вам в таком случае сообщить комиссии результаты своей работы, чтобы комиссия сама решила, можно ли дозволить Компании выполнять свой проект?

— Нет, не угодно! Я не стану их сообщать вам! Я их лучше уничтожу. Моё право свободного гражданина свободной Америки — не сообщать никому о результатах своей работы.

— Но если это ваше право, мистер Мастон, — сказал председатель Джон Х. Престис строго, как будто он говорил от лица всего мира, — то, может быть, ваш долг сейчас, ввиду всеобщего волнения, сказать всё откровенно и положить конец смятению народов?

Дж. Т. Мастон не считал этого своим долгом. Он считал, что у него один долг — молчать, и продолжал молчать.

Несмотря на увещания, уговоры и даже угрозы, члены Комиссии по расследованию ничего не добились от человека с железным крючком вместо правой руки. Нельзя, никак нельзя было и предполагать, что под гуттаперчевым черепом может таиться столько упорства.

С тем Дж. Т. Мастон и ушёл. Нечего говорить, что миссис Эвенджелина Скорбит не могла нахвалиться его доблестным поведением.

Когда стало известно, чем закончился допрос Мастона в комиссии, общественное негодование стало принимать формы, поистине угрожающие безопасности отставного артиллериста. Давление общественного мнения на высших сановников федерального правительства и вмешательство европейских делегатов так усилились, что государственный секретарь Джон С. Райт счёл нужным потребовать у правительства права действовать manu militari[40].

Вечером 13 марта Дж. Т. Мастон, погрузившись в цифры, сидел в своём кабинете в Баллистик-коттедже, как вдруг затрещал телефонный звонок и послышался дрожащий от волнения голос.

— Алло! Алло! — бормотала мембрана.

— Кто говорит? — спросил Дж. Т. Мастон.

— Миссис Скорбит.

— Что вам угодно, миссис Скорбит?

— Предостеречь вас… Я только что узнала, что сегодня вечером…

Едва слова эти достигли слуха Дж. Т. Мастона, как входную дверь Баллистик-коттеджа с грохотом высадили сильным ударом плеча.

Послышалась ужасная суматоха на лестнице, ведущей к кабинету. Кто-то громко кричал. Кто-то другой приказывал ему замолчать. Затем послышался шум падения.

Это негр Пли-Пли покатился с лестницы после тщетных попыток защитить от нападавших неприкосновенность жилища своего хозяина.

Через мгновение дверь кабинета распахнулась, и появился констебль[41] в сопровождении взвода полицейских.

Констебль имел приказ произвести в коттедже обыск, захватить все бумаги Дж. Т. Мастона и забрать его самого.

Вспыльчивый секретарь Пушечного клуба схватил револьвер, грозя выпустить в полицейских все шесть зарядов.

Но благодаря численному превосходству его в одно мгновение обезоружили, и полицейские стали собирать испещрённые формулами и цифрами бумаги, которыми был завален стол.

Тогда, внезапно вырвавшись из рук полицейского, Дж. Т. Мастон схватил со стола записную книжку, в которой, вероятно, были итоги его вычислений.

Полицейские кинулись к нему, чтобы отнять её, пусть даже вместе с жизнью…

Но Дж. Т. Мастон успел быстро развернуть книжку, вырвать последнюю страницу и ещё быстрее проглотить её, как глотают пилюли.

— Попробуйте, возьмите её теперь! — закричал он, как Леонид при Фермопилах.

Часом позже Дж. Т. Мастон был заключён в балтиморскую тюрьму.

И, без сомнения, это было счастьем для него, потому что озлобленные жители города могли бы прибегнуть в отношения его особы к крайним мерам, весьма для него печальным, и тут уж полиция была бы не в силах ничем помешать.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Что было в записной книжке Дж. Т. Мастона и чего в ней не оказалось