Вверяю тебе свою жизнь

В большей своей части эти люди были трудолюбивыми, законопослушными гражданами, воплощением всего лучшего, что имелось в полицейской системе в целом.

К сожалению, чем выше они продвигались по служебной лестнице — будь то в ФБР или в ЦРУ, неважно, — тем больше тонули в продажной бюрократической трясине.

Роман, ты устал…

— Кажется, единственное, о чем шеф Уилсон вам не доложил, так это о том, что, согласно свидетельству о рождении, я Романов Векьярелли Луфкилович. Мои предки по отцовской линии, обосновавшиеся в Нью-Йорке, были иммигрантами из России. Родные моей матери — итальянцы — тоже когда-то осели в Нью-Йорке.

Когда я в десятый раз пришел из школы с разбитым носом, мои родители согласились на то, чтобы мое имя стало короче — Роман Луфка, — но при этом оно все же вобрало в себя понемногу от всех кровей, которые текут в моих жилах.

Разумеется, со временем я научился защищаться. И для одного парня это кончилось больницей. Полагаю, что не в последнюю очередь своему происхождению я обязан выбором столь неординарного пути, хотя начало было унизительно и позорно.

Конференц-зал грохнул от смеха. Кто-то выкрикнул:

— Почему сейчас вы выбрали Солт-Лейк? Если бы вы только знали…

— Интересный вопрос, — заговорил Роман, когда смех поутих. — Поверите ли? Лыжи! Я слышал, и это действительно так: в Юте лучший в мире снег. Во всяком случае, для такого Нью-Йоркца, как я, — добавил он с улыбкой.

И вправду, катание на лыжах было сказочным. Я уже пристрастился…

Судя по выкрикам и свисту, большая часть аудитории согласилась с ним.

— Я мог бы говорить о своем любимом спорте весь день. Однако шеф Уилсон ждет от нас некоей работы здесь.

И снова в зале раздались добродушно-грубоватые смешки.

— В прошлом, как вам известно, частный детектив отнюдь не был объектом для подражания. Беру на себя смелость утверждать, что идиоты всех мастей, далекие от профессионализма, те самые, которые могли заблудиться в незапертом туалете, не раз бросали тень на нашу благородную профессию, а средства массовой информации, раздувая до небес наши промахи, поспешили представить ее в самом невыгодном свете. Нас изображали этакими помятыми, пропахшими табаком и чесноком, малограмотными типами в захудалом «шевроле» выпуска 1972 года, за который мы до сих пор не расплатились.

И снова все рассмеялись и захлопали.

— Я здесь для того, чтобы сказать вам: этот образ — жалкая карикатура. В области частного сыска больше нет места дилетантам. Мы приближаемся к 2000 году. Конкуренция сметет, отбросит тех из нас, кто не превратится в профессионалов в высоком смысле этого слова.

В современном технократическом обществе преступность распространяется наподобие опасного, непрерывно мутирующего вируса. Мы должны быть хорошо вооружены, чтобы справиться с теми трудными задачами, которые ставит перед нами жизнь, испытывая нас на прочность.

Стать профессионалами — вот к чему я призываю вас сегодня. Я хотел бы достучаться до ваших сердец, чтобы вы в полной мере осознали свой высокий долг: по первому зову быть готовыми прийти на помощь ближнему, защищая его любой ценою — даже ценою собственной жизни.

И в этой схватке не на жизнь, а на смерть ваши шансы увеличиваются прямо пропорционально степени вашего профессионализма.

Абсолютная тишина в зале снова взорвалась аплодисментами. Роман жестом приостановил овацию и закончил:

— Ну вот, собственно, и все, что я хотел сказать вам. Оставшиеся полчаса я бы предпочел посвятить ответам на ваши вопросы, прежде чем вернуться в Солт-Лейк ночным рейсом.

— Еще один звонок на второй линии. Брит! — позвала секретарша.

Брит бросила взгляд на стенные часы. Десять минут четвертого. Может, это тот самый звонок, которого она ждет?

Оставив чертежную доску, она кинулась к своему столу.

— Брит Лангфорд слушает.

— Мисс Лангфорд, говорит Диана из Союза юристов.

Сердце Брит ушло в пятки. Вдруг секретарша скажет, что они не смогут взяться за ее дело?

— Д-да? — произнесла она, чувствуя, что во рту у нее все пересохло.

— Не вешайте трубку. Соединяю вас с лейтенантом Луфкой.

— Мисс Лангфорд? Говорит Роман Луфка. Из того, что мне рассказала Диана, следует, что у вас серьезные проблемы.

Глубокий голос с акцентом, который свидетельствовал, что образование его обладатель получил на Восточном побережье, удивил ее так же сильно, как и звучавшая в нем уверенность в обоснованности ее страхов. Полиция до сих пор не проявляла к ней особого интереса, а тем более — сочувствия.

— Мне становится не по себе каждый раз, когда я вынимаю почту. Когда пришло первое письмо, я подумала, что это, должно быть, какая-то гнусная шутка, но для шутки это тянется слишком долго. Я позвонила в вашу фирму, потому что дошла до полного отчаяния.

— Рад, что вы сделали это. Не могли бы вы встретиться со мной в офисе лейтенанта Паркера, скажем, минут через двадцать?

Она вздохнула с облегчением.

— О да. Значит ли это, что вы возьметесь за мое дело?

— Да.

— Благодарю вас. — Ее голос дрогнул.

— Не за что. До скорой встречи.

Он первым положил трубку. Слава Богу, ей помогут!