Введение во храм. Очерки по церковному искусству

Преображенский храм состоит из трех поставленных друг на друга «восьмериков», то есть восьмигранных, восьмистенных срубов. Нижняя часть храма, самая большая, окружена вплотную приставленными к ней и направленными по сторонам света прямоугольными объемами, они так и называются – «прирубы» (илл. 9).

Количество внешних и внутренних стен нижнего восьмерика и прирубов (посчитайте их на плане!) дает в сумме искомые 20. Каждый прируб покрыт двумя бочками с главкой на каждой из бочек. Получается, что снизу храм опоясан кольцом из 8-ми главок, но не сплошным, а разделенным проемами – свободными от прирубов гранями восьмерика, поэтому кольцо состоит из 4-х вертикальных пар главок. Грани первого восьмерика, в свою очередь, завершаются бочками, на которых тоже стоят купола-главки (илл. 10).

Во втором ярусе храма создается, таким образом, второе кольцо из 8-ми главок, на сей раз сплошное. В нем каждая вторая главка продолжает восходящий ряд, начатый главками на прирубе. В результате храм, состоящий из 3-х разновеликих восьмигранных объемов, превращается в единый шатер с 4-мя гранями из главок (илл. 11). Эти грани направлены ко второму, значительно меньшему, чем нижний восьмерику, стоящему на мощных потолочных балках. Сам этот восьмерик увенчан еще одним, самым маленьким восьмериком, с 5-ю главами – 4-мя маленькими и одной большой, стоящей над ними и над всем храмом (илл. 12). Она завершает образ шатра, придает храму, несущему на себе 21 главу, окончательный вид (илл. 13).

9. План Преображенской церкви

10. Преображенская церковь. Юго-западный фасад

11. Фрагмент юго-западного фасада

12. Верхнее пятиглавие Преображенской церкви

13. Вид с запада

14. Восточный фасад

Впрочем, есть еще одна главка внизу – она продолжает восточную грань шатра вниз и стоит над алтарной апсидой, приставленной к восточному прирубу (илл. 14). Из-за этого общее количество глав на храме – не 21, а 22 (по ярусам: 4+4+8 + 5 и 1 над алтарем). Оно непривычное для русского православного храма – четное (!). К тому же алтарная главка как будто нарушает идеальную, просто пифагорейскую взаимную уравновешенность всех храмовых объемов, добавляя к ним еще один объем внизу. Однако именно отступление от полной, внешне легко заметной «рифмованности» основных элементов церковного здания друг другу дало возможность зодчим избежать схематичности в его облике, сделало его еще более живым и загадочным.

А теперь проведем небольшой эксперимент: мысленно уберем 8 сдвоенных главок нижнего яруса и 4 маленькие главки вокруг центральной. Получится та же структура, что в Ильинской и Сретенской-Заостровской церквях. Но не менее важно то, что эта структура полностью «отражена» в… стоящей рядом Покровской церкви 1764 года – и у нее 8 малых глав вокруг центральной. Это, конечно, не случайно. Здесь тоже «рифма», только уже храма с храмом, «многоглавия с многоглавием», и тоже не прямолинейная. Вот она, сложность и виртуозность замечательных местных зодчих или, как говорили об этом в Древней Руси, – их «хитрость».

Один из исследователей русского деревянного зодчества, П. Н. Максимов, считавший Преображенский храм в Кижах

синтезом конструктивных достижений[28]

всех предшествовавших ему типов, отмечал простоту его основных объемов. Да и план его очень прост – это крест, образованный стенами. Форма креста смягчается косыми гранями основного объема (между прирубами), а в западной части храма полностью скрывается двумя папертями и крыльцом. Именно простота основной структуры и развитие объема храма прежде всего ввысь позволяют, с одной стороны, сохранить его древнюю традиционную форму, а с другой – украсить его снаружи так, как никогда ранее.

Внутри же церковь совсем невысока: взгляд, направленный «горе», наталкивается на подвесной потолок, расписанный фигурами ангелов и ярким орнаментом, который в северной традиции именуется «небом» (илл. 15).

Такой контраст между внешним и внутренним видом храма (который впервые ярко проявился в соборе Василия Блаженного) в XVII, а тем более в XVIII веке становится в деревянном храмовом зодчестве, увы, обычным явлением.

А теперь – о символах.

Купол и шатер

Дерево – цветений сплав.
Сочен, коренист —
силуэт любой из глав
церкви – вечный лист:
иль зеленый, словно лес,
заржавелый ли —
лист – застывший соков всплеск
солнца и земли.[29]

Обычно купола храмов XVI–XVII веков сравнивают с «луковицей». А более поздние, испытавшие влияние западноевропейских форм, с откровенной насмешкой иногда именуют «репой»… В стихах, приведенных выше, таким «сельскохозяйственным» аналогиям места нет. В них силуэт церковного купола независимо от времени и места его создания уподоблен древесному листу, соединившему в себе землю и солнце. Земле здесь не уделяется основного места, как это происходит, например, в стихах Роберта Рождественского, посвященных кижскому храму Преображения.