Введение в Новый Завет Том I

Первое чудо в Кане (2:1–11), которое Ин называет знамением, состоит в том, что Иисус заменяет воду, предназначенную для иудейских омовений (в каменных сосудах, вмещающих более 450 литров), вином. Вино прекрасно, и распорядитель удивляется, зачем лучшее вино оставили на самый конец. Это символизирует откровение и мудрость, которую Иисус принес от Бога [Притч 9:4–5; Сир 24:20(21)], и исполняет ветхозаветное обетование об избытке вина во дни Мессии (Ам 9:13–14; Быт 49:10–11). Здесь вплетается мотив матери Иисуса, чья семейная просьба от имени новобрачных («вина нет у них») поначалу отвернута Иисусом на том основании, что еще не пришел Его час[608]. Однако настойчивость Матери, которая сочетается с доверием к Его воле («что скажет Он вам, то сделайте»), заставляет Его выполнить ее просьбу, как при втором знамении в Кане царедворец добивается выполнения своей просьбы после данного ему отказа (Ин 4:47–50; ср. Мк 7:26–29). Мать Иисуса снова появится у подножья креста (Ин 19:25–27), и здесь ее участие в ученичестве станет полным, поскольку она будет названа матерью любимого ученика. Между тем, в переходном стихе (2:12) говорится, что мать и «братья Иисуса» последовали за Ним в Капернаум, но не сказано, что они пошли с Ним, когда Иисус начал свое общественное служение, направившись в Иерусалим.

В следующем разделе (2:13–22), где рассказывается о происходившем в Иерусалиме перед Пасхой[609], говорится об отношении Иисуса к Храму. У этого раздела Ин есть синоптические параллели: изгнание торговцев из Храма (Мк 11:15–19, 27–28 и пар.), произошедшее незадолго до казни Иисуса, и свидетели в синедрионе в ночь перед распятием, ложно показавшие, что Иисус обещал разрушить Храм (Мк 14:58; Мф 26:61, ср. Деян 6:14). В Ин эти сцены соединены и помещены в начало служения Иисуса, слова о Храме произносятся Иисусом (сформулированы они, однако, не как «Я разрушу», а как «разрушьте храм сей»), а заменой Храму будет не другой храм, а тот же самый, который будет восстановлен. Оставим в стороне неразрешимый вопрос о том, какая из этих традиций более достоверна с исторической точки зрения, а отметим две специфические Иоанновы эмфазы. С самого начала показывая враждебность «иудеев», Ин иллюстрирует полную несовместимость между Иисусом и «своими», которые не приняли Его (см. Ин 1:1). Также в интерпретации Ин Храм — это тело Иисуса, «разрушенное» «иудеями», но снова воздвигнутое Иисусом[610]. Таким образом, Иерусалимский храм, превращенный в рынок, заменяется телом Иисуса как святым местом. Согласно 2:23–25, многие в Иерусалиме поверили в Иисуса из‑за совершаемых им знамений, но Он не доверял их вере, потому что она остановилась на чудесном аспекте знамений, не восприняв того, что было ознаменовано. Это промежуточное замечание представляет нам одного из потенциальных верующих в Иисуса, который появится в следующем подразделе.

Сцена с Никодимом (3:1–21) — первый из важных Иоанновых диалогов. Этот фарисей, член синедриона, приходит к Иисусу «ночью» (ибо еще не принадлежит к свету) и говорит, что Иисус — «учитель, пришедший от Бога». Под этим Никодим подразумевает «воздвигнутый Богом», хотя Иисус в буквальном смысле пришел от Бога. Никодим — типичный выразитель маловерия[611], как становится ясно, когда Иисус объясняет, что только рождение свыше, то есть рождение от воды и Духа, позволяет войти в Царство Божье[612]. Иоаннов Иисус имеет в виду жизнь Божию, получаемую через рождение человека от Бога («свыше»), что происходит при крещении водой и получении Духа Божьего. Никодим же думает о естественном рождении от матери–иудейки, которое делает человека членом избранного народа, считающегося в ВЗ сыном Божьим (Исх 4:22; Втор 32:6; Ос 11:1). Это отрицается Иисусом в Ин 3:6: от плоти может родиться только плоть. То есть Иисус в Ин радикально изменяет смысл понятия «дети Божьи» и оспаривает какой‑либо привилегированный статус, вытекающий из естественного рождения. Характерная ирония Ин видна в 3:9–11: Никодиму, который пришел со словами «мы знаем», но не понимает, противопоставляется Иисус, говорящий от имени тех, кто действительно верит: «Мы говорим о том, что знаем, и свидетельствуем о том, что видели». Уверенность Иисуса в необходимости родиться свыше происходит из того, что Он сам родился свыше. Диалог превращается в монолог, когда Никодим скрывается во тьме, из которой явился (он еще появится с сомнением, как тайный последователь, в 7:50–52 и, наконец, открыто в 19:39–42). В 3:15–21 Иисус первый раз провозглашает основное положение Иоаннова богословия спасительного воплощения: Он — Сын Божий, который пришел в мир и принес жизнь Божью, поэтому все, кто верит в Него, имеют жизнь вечную, и тем самым суд над ними уже свершился[613].