Введение в мифологию

Момент, о котором я хотела сказать в связи с финалом былины «Добрыня и Змей». Добрыня или просто возвращается в Киев, или к матушке, или же он, одолев Змея, едет, гордый своей победой, и наезжает на след лошадиного копыта. Видит, что это огромный богатырь, едет за ним, убеждается, что это исполин, пытается его окликнуть, но тот его не слышит. Кидает ему в спину палицу, копье; богатырь ничего не замечает. Но в какой-то момент богатырь оборачивается и, не глядя, засовывает Добрыню вместе с конем себе в карман. Этим богатырем оказывается девушка – Настасья Микулишна, младшая дочь Микулы Селяниновича. Она начинает рассуждать о том, почему это она засунула в карман богатыря, даже не рассмотрев. Непорядок, нужно посмотреть, что за богатырь. «Если он мне не понравится, я ему голову срублю; если понравится, я за него замуж пойду». Достает Добрыню из кармана, рассматривает, он ей понравился, и она решает идти за него замуж. Этот сюжет не существует как самостоятельная былина, только как осколок былины. И я хочу заметить, что хотя в былине «Добрыня в отъезде» фигурирует его жена Настасья Микулишна, но она никакого отношения к этой богатырке не имеет. Она просто ее тезка. Это две совершенно разные героини, хотя и с одним и тем же именем. Для русских богатырок европейский мотив потери девственности, который приводит к утрате богатырской силы, никоим образом не характерен. Поэтому это две Настасьи, позднее мы убедимся в том, что их даже три. Потому что еще одна богатырка Настасья нам встретится в былине о сватовстве Дуная.

В былине «Добрыня в отъезде» его жена – это тихая и спокойная женщина, без всяких богатырских замашек, идеал верности. Хочу заметить, что эта былина относится к числу самых популярных в русском эпосе. Добрыня уезжает с какими-то малопонятными поручениями, жена обещает ждать его двенадцать лет, и Добрыня, уезжая, ей наказывает, что если пройдет двенадцать лет и он не вернется, то пусть она выходит замуж за кого угодно, хоть за князя, хоть за боярина, только не за Алешу Поповича, потому что он названый брат Добрыни, а названый брат пуще родного. Тем не менее, как только Добрыня уезжает, Алеша немедленно появляется тут как тут, предлагает Настасье выйти за него замуж, естественно, она категорически отказывает, и Алеша собирается ждать до конца назначенного Добрыней срока. Всё это время Добрыня вне поля зрения, о нем мы ничего не узнаем. Но когда проходит двенадцать лет, Алеша снова сватается к Настасье. Она говорит, что прождала двенадцать лет по мужнину слову, теперь она прождет еще двенадцать лет по своему женскому слову – в общем, Пенелопа классическая. И наконец, когда проходит в общей сложности двадцать четыре года, уже Владимир вынуждает Настасью идти за Алешу, и, когда ее уводят на свадебный пир, возвращается Добрыня. Его не узнает даже родная матушка, и только по какой-то приметной родинке она понимает, что это ее сын. Затем Добрыня в одежде скомороха приходит на свадебный пир, поет так, что ему разрешают поднести кубок невесте. Он кладет в кубок свой перстень, Настасья выпивает, перстень подкатывается к ее губам, она по этому перстню узнает Добрыню. После чего Добрыня открывается всем, хватает Алешу за желтые кудри и начинает таскать по горнице, но любопытно, что он ему ставит в вину отнюдь не то, что Алеша пытался жениться на его жене, а то, что он принес его матери ложную весть о смерти сына и заставил бедную женщину плакать и страдать. Добрыня наказывает Алешу, после чего возвращается к себе с Настасьей и живет долго и счастливо. Эта былина интересна тем, насколько Добрыня здесь предстает ревнителем нравственных норм, и его супруга – русская Пенелопа – точно так же становится воплощением нравственности. Я замечу, что пара Добрыня и Алеша по этой былине – пара достаточно известная. При этом в русских былинах мы не найдем трех богатырей как они изображены на картине Васнецова. Триаду Илья, Добрыня и Алеша придумал Васнецов. В русских былинах ее нет. Если на заставе стоят богатыри, то там будут стоять любые богатыри, которых помнит конкретный сказитель. Совершенно в любой произвольной последовательности. Опять-таки, если там Илья Муромец, он будет выделен. Но не более того. А так чтобы это была основная триада русского эпоса, то это мы слишком хорошо знаем наше искусство и гораздо хуже знаем наши былины.