Вурдалак

Уже подходя к дому, где снимал комнату, Владимир увидел перед зданием психиатрического отделения двуколку, похожую на ту, которой пользовался доктор Нестеренко, и у него возникла идея. Он быстрым шагом направился к входу в отделение. На месте кучера восседал крупный бородатый мужчина и, по обыкновению извозчиков, ожидающих возвращения седока, дремал. Владимира всегда удивляла их уникальная способность засыпать в любое время и при любых обстоятельствах. Он позвонил в дверь.

Открыл санитар Прохор и при виде его нахмурился:

– Чего вам? Вас не велено сюда пускать!

– Мне надо поговорить с доктором Нестеренко. Будь добр, сообщи ему!

Санитар недоуменно пожал плечами и закрыл дверь. Время шло, дверь не открывалась, Владимир не знал, что и думать: санитар проигнорировал его просьбу или доктор Нестеренко? Владимир, взглянув на свои входившие в моду наручные часы от Луи Картье, решил подождать еще пять минут, а затем снова позвонить, но тут дверь открылась. Прохор был еще более мрачен, чем перед этим.

– Проходите, доктор Нестеренко вас ожидает, – сказал он.

Владимир быстро вошел и с удивлением понял, что соскучился по отделению, что оно стало для него почти родным. Доктор Нестеренко находился в своем кабинете. У него был крайне уставший вид, и, судя по идеальному порядку на его столе, он уже собрался уходить. Нестеренко, уверенный, что приход Владимира связан с его отстранением от работы, начал без предисловий:

– Я говорил сегодня о вас с заведующим отделением и главным врачом больницы – они лишь разводят руками и ждут решения попечительского совета, так как непримиримая позиция доктора Топалова вынудила их обо всем происшедшем туда доложить. Все будет зависеть от позиции председателя попечительского совета господина Верещагина.

– Благодарю вас, Илья Никодимович. Я к вам по другому вопросу. Буду говорить прямо, без околичностей. Извините, но в библиотеке я случайно узнал, что вы некоторое время тому назад заинтересовались Василием Дуниным-Борковским, «черниговским упырем», и был крайне удивлен. Ведь вы давно живете в Чернигове, наверняка знали легенды об этом упыре, и тут внезапно такой интерес!

– Мой интерес был вызван тем, что в городе поползли слухи о том, что пропажа погребенного тела Кузякина связана с первым убийством и обнаружением обескровленного тела. Заговорили о мести «черниговского упыря», – доктор Нестеренко усмехнулся, – то ли воскресшего старого, то ли нового. Вернее будет сказать, «надевшего» на себя личину упыря. Кстати, Кузякин лечился в нашем отделении.

– Где Кузякин умер?

– Здесь и умер, от сердечного припадка.

– Но ведь Кузякин был очень молодым человеком! Кто был его лечащим врачом?

– Геннадий Львович, наш заведующий. Сердце – это ящик Пандоры, туда не заглянешь, и никто не может знать, какой сюрприз оно может преподнести. Случаи заболеваний сердца у молодых не редкость.

Доктор Нестеренко импонировал Владимиру как человек с самого начала его работы в отделении. После недавнего ночного доверительного разговора Владимир исключил его из числа подозреваемых, но разговор с Катей заставил усомниться в невиновности Нестеренко.

– Выходит, вы полагаете, что я имею непосредственное отношение к этим жутким смертям в городе. – Илья Никодимович добродушно усмехнулся.

– Я лишь спросил, почему вы вдруг заинтересовались личностью Василия Дунина-Борковского?

– Мне интересен главный персонаж легенды как пациент, и я хотел бы узнать, чем он был болен.

– Пациент, который уже почти двести лет как умер?

– Я не верил и не верю во всю эту чепуху – выставили известного казацкого старшину, много сделавшего для Чернигова, восстановившего и построившего здесь церкви, упырем, вампиром. Я специально познакомился с письменными историческими источниками, где упоминается Василий Дунин-Борковский, описываются изменения его внешности и поведения. Это позволило мне поставить ему диагноз, по крайней мере объясняющий, что с ним произошло, без всякой мистики и колдовства.

– Даже так? И каков ваш диагноз?