Вулканы, любовь и прочие бедствия

— И тут вдруг слышу, — рассказывает он, — что в Крисувике все стало по-другому, характер извержения изменился. Открылись новые трещины, как вокруг той, самой первой, и далее в сторону города и в нем самом, гораздо дальше, чем кто-либо вообще предвидел. Плюс ко всему в море тоже началось извержение, возле бухты Кедлингарбаус. Все совершенно вышло из-под контроля, никто не понимает всей ситуации полностью, даже Милан.

Мы спустились в рабочее пространство; на стене над пультом службы гражданской обороны спроецирована на экран карта полуострова Рейкьянес. Она испещрена большими красными кругами, обозначающими землетрясения, а черная звезда на ней означает подводное извержение близ Рейкьянесского мыса. Извергающиеся трещины на суше изображены черными штрихами; они выстроились двумя отдельными рядами от Трётладингьи и Крисувика до Клейварватна, соединяются в Ундирхлидаре и пропадают у Бурфедля, а потом снова появляются возле Васенди и тянутся в самое озеро Эдлидаватн, — пылающая стрелка указывает на северо-восток, на столицу. Словно клин лебедей, летящих с юга.

— Рой трещин, — с горечью произношу я. — Все-таки под нами была магматическая камера! Крисувик оказался полноценным центральным вулканом. А тамошние системы все связаны.

Мне не по себе, нужно присесть; это все из-за меня. Я это знала! И не захотела поверить самой себе, отрицала все. Даже не стала рассчитывать модель, просто не брала во внимание.

— Анна, вы в порядке? — спрашивает Милан. — Вы в состоянии нам помочь?

— Не знаю, будет ли от меня какая-нибудь польза, — отвечаю я. — До сих пор все мои советы были нам только во зло. Давным-давно следовало бы закрыть эту территорию. Принять во внимание, что там все может стать хуже. Следовало бы предупредить жителей горных районов столицы. В этом заключалась наша — моя — роль: доложить службе гражданской обороны об опасности. Заставить вас отнестись к ней серьезно.

Милан качает головой:

— Сейчас уже бессмысленно об этом рассуждать. У нас нет времени на критику или обвинения. Это все потом. А сейчас требуется прояснить картину в целом и спасти то, что еще можно спасти.

— Этого никто не предвидел, — говорит Эбба. — Как по-твоему, Халльдоура и Йоуханнес и все эти геологи с большим опытом поехали бы к извержению, если бы была хоть какая-то вероятность, что произойдет такое? Это несчастный случай, непредвиденное стихийное бедствие. Такое бывает. Можно пробовать, но нельзя быть на сто процентов уверенными, что мы сумеем контролировать ситуацию. Ты всегда это понимала.

Я киваю; мой отец набивает трубку, откидывается на спинку кресла, отряхивает табачные листки со старого свитера в ромбик: «Нельзя забывать, что в вулканическом поясе нашей страны извержение может начаться где угодно, когда угодно и как угодно».

«Но ты чересчур упрощаешь, — возражаю я ему. — Где угодно — точно не может».

Он чиркает спичкой, сосредоточенно всасывает огонь в табак, по всей гостиной плывет горячий аромат.

«Смотри, карапузик, в одних местах вероятность больше, чем в других. И высчитать эту вероятность нам помогает наука. Но гарантий нет ни на что, мы не можем ни в чем быть уверены».

И все же я была так твердо уверена в том, что это именно моя вина.

* * *

Милан, судя по всему, по-прежнему полагается на меня, мне все еще следует исполнять свои обязанности для службы гражданской обороны. Необходимо воссоздать общую картину катастрофы и спасти то, что еще можно, пока не придет помощь из-за рубежа. Армии Скандинавских стран уже спешат к нам, но их самолетам придется садиться в Акюрейри, а первые корабли придут лишь через сутки. В теперешней ситуации это долго. Я говорю с Метеоцентром и пытаюсь по крупицам сложить разрозненную картину извержений, мы вычисляем и чертим различные возможные пути движения лавы, газов и пепла; я черчу линии на карте для руководства службы гражданской обороны, а они сопоставляют их с информацией с мест и пытаются указать путь спасательным отрядам, полиции и пожарным. Постепенно на карте почти не остается пустого места, и картина проясняется: черные вулканические трещины тянутся в озеро, разрушение красными волнами вползает в жилые районы, сжигает дома, покрывает улицы шлаком; спасательные отряды — мерцающие синие точки, которые нерешительно продвигаются в сторону красных линий, ищут в домах, а затем отступают перед раскаленной тефрой, жаром и лавой, уже начавшей свое медленное невесомое наступление под уклон, в сторону океана.