Вулкан жив (ЛП)

Я повернул за угол, доверяясь инстинктам, но обнаружил за ним только очередной коридор, такой же темный и безликий, как все остальные.

— Вулкан…

Шепот раздался из-за спины, и я только успел развернуться, как мимо меня скользнуло что-то темное и быстрое. Я поморщился, хватаясь за бок. Уберя руку, я увидел кровь и неглубокую рану, оставленную братом.

— Выходи! — завопил я, сжимая кулаки и хищно наклоняясь. Я едва узнал собственный голос, таким звериным он стал.

Мне ответил лишь скрежет.

Я помчался за ним, как гончая на охоте, но Керз исчез без следа. Грань между хищником и жертвой размывалась: иногда я гнался за братом, иногда он за мной. Добежав до очередного пересечения, я попытался сориентироваться, но пульсация в голове этого не позволяла.

— Вулкан… — вновь поманил меня голос.

Я взревел и ударил кулаком по ближайшей стене. На ней не осталось и вмятины. Я опять взревел, запрокидывая голову и хищно зовя в темноту. Монстр вырвался на свободу и жаждал крови.

Керз, невидимый в темноте, опять ранил меня, протянув вдоль бицепса цепь из блестящих рубинов. Это еще больше распалило меня. Третья атака рассекла пекторальную мышцу, залив грудь красными слезами крови. Третья скользнула по бедру. На этот раз мне почти удалось схватить его, но поймать его было не проще, чем дым.

— Вулкан… — прошептал он, все скрежеща когтями, все дразня меня.

Кровь лилась из по меньшей мере десятка ран, стекая по ногам и между пальцев, так что я оставлял за собой кровавые следы. И я уже собирался войти в очередной коридор, когда заметил на его полу один такой след — смазанный, но легко узнаваемый отпечаток собственной ступни.

Я обреченно поник, не видя своему гневу иного выхода, кроме как внутрь. Закрыв глаза, я увидел бездну. Я сидел на самом краю, смотря в ее глубины.

Вспышка боли в боку вырвала меня из этого состояния, заставив зарычать.

— Не беспокойся, — прошипел Керз, вцепляясь когтями мне в плечо и погружая нож в правый бок, — тебя это не убьет.

Я развернулся, шипя от ярости, намереваясь оторвать его голову с плеч, но Керз пропал, и я схватил лишь воздух.

Он оставил после себя только смех и становящийся вездесущим скрежет когтей.

Все перед глазами окрасилось в алый — в цвет моего гнева. Я уже собирался последовать за ним, хотя и чувствовал подсознательно, что он на это и рассчитывал, когда увидел нечто, заставившее меня замереть.

На моем пути стоял он. Прямо передо мной, такой же четкий и реальный, как моя моя собственная рука, поднесенная к лицу.

Вераче, летописец.

— Я тебя уже видел, — прошептал я, протягивая вперед руку, словно пытаясь определить, был ли ничем не примечательный человек настоящим или призрачным.

Вераче кивнул.

— На Ибсене, теперь зовущимся Кальдерой, — сказал он.

— Нет, не там, — я нахмурился, пытаясь вспомнить, но гнев путал мысли. — Здесь…

— Где? — спросил Вераче.

Я остановился не дойдя до него пары метров.

— Здесь, — повторил я, когда он сам сделал шаг мне навстречу; мой разум начал проясняться. — Ты был с ними — с пленниками, которых Керз заставил меня убить.

Он озадаченно взглянул на меня:

— Ты убил их, Вулкан?

— Я не сумел их спасти. И на пиру ты тоже был. Я помню твое лицо.

— Что еще ты помнишь?

Вераче стоял от силы в метре от меня. Я опустился на колено, чтобы наши глаза оказались примерно на одном уровне. Так было принято у Саламандр.

— Я примарх. — Я чувствовал себя спокойнее в его присутствии; в его присутствии осколки моего разума складывались воедино. — Я Вулкан.

— Да. Ты помнишь, что я однажды тебе сказал?

— На Ибсене?

— Нет, не там. На Ноктюрне.

Мои глаза наполнились слезами, так страстно я надеялся, что это не очередная галлюцинация, не жестокий обман, призванный подтолкнуть меня еще ближе к безумию.

— Ты сказал, — начал я, запинаясь от переполнявших эмоций, — что постараешься следить за нами, когда сможешь.

— Закрой глаза, Вулкан.

Я подчинился, опустив голову, чтобы он мог положить на нее руку.

— Мир тебе, сын мой.

Я ожидал откровения, вспышки света, хоть чего-то. Но была лишь тишина. Когда я открыл глаза, Вераче уже исчез. Мгновение я сомневался, был ли он реален, но, встав, ощутил, как конечности наполнились силой, а сердце — решимостью. Монстр внутри меня был прочно скован цепями. Мой разум — во всяком случае, пока — вновь принадлежал мне. Я не знал, как долго это продлится. Подаренный мне мир в душе в этом месте долго не выдержит. Нужно было действовать.

Керз был поломанным существом — я знал это еще на Хараатане. Он всегда таким был — лишенным надежды, изливавшим свою злость и внутрь, и наружу. Не могу себе представить, каково с этим жить, однако в тот момент я думал лишь о всех тех муках, которые он причинил, и о жизнях, отнятых им исключительно ради удовлетворения своих садистских желаний. Я вспомнил Неметора и всех остальных, измученных и убитых единственно во имя развлечения.

Моя жалость пропала, моя решимость крепла с каждой секундой.