Вулкан жив

Даже в почти абсолютной темноте клейменного зала Владыка Змиев потрясал. Он был грандиозен в полном боевом облачении — великолепных силовых доспехах, изготовленных им самим, — а инкрустации кварцем, рубинами и драгоценными камнями всех цветов, добытыми в земле Ноктюрна, заставляли броню примарха сиять отраженным огнем. На одном наплечнике был закреплен огромный череп дракона, а с другого ниспадала нефритово-зеленая шкура второго монстра. Он снял шлем, и безволосый череп блестел в мерцающем кузнечном свете.

Пройдя дальше в комнату, Нумеон заметил в обсидианово-черной поверхности собственное отражение, охваченное зазеркальным пламенем. Как и его повелитель, он был облачен в полный боевой доспех. Длинная мантия из шкуры дракона спадала с плеч, а на сгибе руки он держал оскаленный шлем. Во второй руке он сжимал древко глефы. Волкитное оружие, закрепленное прямо под клинком, было начищено и заряжено.

— Ты выглядишь обеспокоенным, Погребальный капитан, — выдохнул Вулкан, сгущая окутывавшую его саженную пелену.

— Орбитальная бомбардировка должна начаться меньше чем через час, повелитель.

— И ты просишь, чтобы я присутствовал на смотровой палубе.

Вулкан медленно и глубоко выдохнул, усиливая магменный запах, наполняющий комнату. Такая сила и ярость была облачена в эту броню и плоть, что Нумеон готов был поверить, будто под ониксово-черной кожей, за оболочкой в форме человека, скрывался змей, чудовище из древних мифов.

— Я подготовил легион. Они принесли предбоевые клятвы и ждут ваших приказаний, — сказал Нумеон, не сумев скрыть волнение.

Вулкан сразу его почувствовал.

— Говори открыто, Артелл. Я не хочу, чтобы между нами были тайны.

Нумеон кашлянул и сделал еще один шаг к свету.

— Что вы здесь делаете?

— Ааа, — улыбнулся Вулкан. Нумеон понял это по изменившемуся тону голоса. — Так уже лучше.

Шкура Кесаре, свисавшая с наплечников Вулкана, развернулась, когда он встал, и казалось, что дракон оживает. Кесаре был чудовищным зверем, одним из глубинных драконов. Вулкан убил его, когда состязался с другим воином, который не был жителем Ноктюрна и называл себя Чужеземцем. Лишь позже выяснилось, что необычный гость на самом деле был Императором человечества, созданием, обладающим непостижимой силой и мудростью.

В тот день все изменилось. Истина, скрытая от Вулкана, — его призвание, его предназначение — открылась. Его отец и создатель в истинном смысле слова явился, и Вулкан отправился к звездам, где воссоединился с предназначенным для него легионом.

Нумеон ликовал, когда примарх к ним вернулся. Вулкан очутился на удаленной и нестабильной планете, однако стал одним из первых найденных сынов Императора. Тем не менее Саламандры успели пострадать за предшествовавшие годы Великого крестового похода: желание доказать свою достойность едва не привело их к гибели.

— Ты считаешь, что сейчас неудачный момент для рефлексии, — сказал Вулкан.

Он не спрашивал, но Нумеон ответил, как только мог ответить:

— Да. Вы нужны. Мы стоим на пороге войны, нам предстоит вступить в бой с воинами, с которыми мы раньше сражались бок о бок, которых когда-то считали союзниками.

— И тебя это тревожит, Артелл?

— Очень.

— Твоя тревога оправдана, но не позволяй ей толкать тебя на необдуманные действия.

— Нет, конечно, — ответил Нумеон, склонившись в ответ на укор Вулкана.

— Подними голову, капитан. Я ведь учил вас разговаривать со мной лицом к лицу.

Нумеон вздернул подбородок.

— Я помню, повелитель. Вы изменили нас, переплавили, когда мы стояли перед пропастью самоуничтожения. Без вас мы бы не выжили.

До возвращения Вулкана Саламандры, как и все легионы, набирались с Терры. И тот факт, что сейчас так мало Саламандр-терранцев оставалось в живых, доказывал, как близок к гибели оказался Восемнадцатый. Воссоединение со своим примархом их спасло, а благодаря закаленным жителям Ноктюрна, уже являвшимся последователями Вулкана, Саламандры совсем скоро восстановили численность.

Нумеон был терранцем по происхождению, как и вся Погребальная стража. Их, избранных, было мало, и они хорошо помнили катастрофу, которая едва с ними не приключилась. Как легко могла их история оборваться, подобно истории тех, о ком теперь никто не говорил.

— Я спас вас, потому что увидел в вас огромный потенциал. Мой отец знал, что никто лучше меня не смог бы закалить этот легион, вернуть ему силу в кузнечном огне. А потому не сомневайся: нет лучшего момента для раздумий, чем тот, когда мы приносим клятвы и выжигаем их на теле, готовясь к бою, Артелл. Сохранять трезвый разум, стоя на грани войны — не просто осмотрительно, это спасает жизни. И мне кажется, что моему брату Феррусу эта практика пошла бы на пользу.

Вулкан вдруг устремил взгляд в никуда, словно что-то вспоминая.

Нумеон нахмурился:

— На борту «Феррума» что-то пошло не так? Как я понимаю, вы разрабатывали план атаки.