Вулкан жив

Его глаза все еще горели от заимствованной силы, которую он привлек в ритуале.

Нарек кивнул, борясь с внезапным нежеланием отдавать копье.

— Идем, — поманил его Элиас, которому не хотелось, чтобы в момент, когда ему преподнесут трофей, рядом кто-то был.

Неподалеку от жертвенной ямы разбили небольшой лагерь с палатками, храмом для богослужений и загонами с человеческими стадами. Элиас счел необходимым возвести здесь целый городок.

Нарек последовал за ним в один из шатров. Отправив прочь пару культистов, скрывавших лица под капюшонами, они остались одни.

— Я думал, что в подобной долговечности нет нужды, — сказал Нарек, кивая в сторону лагеря.

— Кровь проливается за кровь, брат, но чтобы осквернить это место, пролить ее надо немало.

— И хватит у тебя для этого скота и рабов?

Элиас, не привыкший к расспросам в подобном тоне от собственных учеников, нахмурился.

— С каких пор тебя это касается, Нарек? Ты лишь солдат, разве нет? Фанатичный воин, преданный Слову. И Слово здесь — я, поэтому твоя присяга дана мне. Так ведь?

Вырванный из состояния эйфории недоверием и сомнениями, он мгновенно помрачнел.

— Я навеки твой слуга, темный апостол, — Нарек счел благоразумным поклониться.

В дальнем углу шатра стояла небольшая темная чаша, которую Элиас использовал для омовения после кровавых ритуалов. Теперь он подошел к ней и начал мыть руки, чтобы при создании новой октограммы не быть замаранным старой.

Нарек не считал людей, ожидавших смерти в загонах, но предполагал, что их было несколько сотен. Они сидели за оградами из острых кольев и мотков колючей проволоки, напоминая охотнику свиней, таращащих глаза от страха перед грядущей выбраковкой.

— Чисто, Нарек, все должно быть чисто, — пробормотал Элиас, стоя к охотнику спиной. — А теперь, — продолжил он, тщательно отмывая руки, от кончиков пальцев до запястий, — я хочу взглянуть на оружие.

Отряхнув руки и вытеревшись куском ткани, Элиас повернулся к нему с раскрытыми ладонями, готовый принимать трофей.

Нарек мгновение помедлил — не настолько, чтобы вызвать у темного апостола беспокойство, но достаточно, чтобы осознать, как ему не хочется отдавать копье. Одним плавным движением он вынул его из ножен, наблюдая за тем, как округлились при виде его глаза Элиаса.

— Божественное, — выдохнул он все то же слово. — Ты не преувеличивал.

Нарек благоговейно передал копье Элиасу, чтобы тот мог внимательно его осмотреть.

— Так вот что они раскопали в руинах? — прошептал он, и не составляло труда заметить, как жаждет он заключенной в осколке силы. — Я чувствую его мощь.

— Оно святое… — проговорил Нарек, на секунду забыв, где и с кем находится.

Элиас резко поднял на него взгляд:

— Пантеон свят, копье же — лишь способ явить нам их благоволение. Я должен осквернить его, подчинить его силу своим целям.

— Своим целям? — переспросил Нарек, когда Элиас перевел глаза обратно на копье.

— Именно так.

Он наконец признался. Темный апостол намеревался украсть заключенную в копье силу: либо для того, чтобы улучшить свое положение при лорде Эребе, либо, возможно, для того, чтобы вовсе узурпировать его власть. Элиас был весьма амбициозен, но даже для него это было самонадеянно.

— Значит, ты собираешься использовать его? — спросил Нарек, решив оставить свои подозрения при себе.

Элиас опять мрачно посмотрел на него.

— Нарек, ты… очень любопытен, — он прищурился. — Что-то не так?

— Я… — начал Нарек. — Этот предмет, он святой, — он указал на копье, притягивавшее взгляд молниевым свечением, которое даже теперь создавало в шатре тени. — Разве он не вызывает у тебя…

Элиас внимательно слушал своего охотника, не сводя с него глаз.

— Вызывает у меня что, Нарек?

— Сомнения, — едва слышно прошептал он, словно боясь, что произнести это слово в полный голос будет богохульством.

— Тебя что-то смущает?

— Я просто вижу то, что есть. Здесь, в твоих руках, лежит осколок императорской воли. Молния, сорвавшаяся с Его пальцев и превращенная в оружие.

Элиас закивал.

— Это действительно оружие, и я намерен его применить. Теперь я понимаю, что именно эту роль с самого начала уготовил нам лорд Эреб.

— Когда мы возводили все те соборы во славу Его, все те годы, когда мы превозносили Его святую церковь и Его божественное право господствовать над человечеством, — как ты думаешь, мы служили ложному пророку? — спросил Нарек. — И я говорю о вере, Элиас.

— Он отверг это, отверг наше почитание и нашу веру. Он презрел нас, но через это нам открылись истинные боги вселенной. И твои слова опасно похожи на крамольничество, а не откровение.

— Откровение перед нами, брат. Гал Ворбак… они больше не люди.

— Они вознеслись!

— Нет! Они лишь служат обиталищем для монстров, носящих их плоть.

— И я был бы счастлив заключить подобный союз. Удостоиться такой благодати! А оно, — он взмахнул копьем, словно намеревался вонзить его в сердце Нарека, — откроет мне путь к этому величию.

— Я вижу лишь проклятие, но мне не убежать от него, как и тебе. И не надо обвинять меня в крамольничестве. От твоих слов несет предательством куда сильнее, чем от моих.