Вуду (ЛП)

Когда Огун сделал заключительные толчки, я выгнулась и стала цельной.

Как бы безумно это ни прозвучала, я будто осознала, что всю жизнь прожила с половиной своего сердца. Едва живая. В руках Огуна, пока он дрожал и укутывал меня собой, нежно осыпая мою кожу поцелуями своими прекрасными губами, я ожила.

Но надолго ли?

Глава 11

Чувствуя себя так, словно излил в Киру свою душу, я чуть не упал на нее. Чтобы не придавить ее, пускай и с трудом, но я перевернулся. Когда я выскользнул из ее тепла, она захныкала. Я прижал Киру к себе, и она свернулась у меня на груди, положив голову на то место, где слышалось биение моего сердца.

― Какого черта сейчас было? — спросила она, пальцами обрисовывая татуировки на моей груди. Кира все никак не могла отдышаться.

― Это ты была моей, ― ответил я, поцеловав ее в макушку.

Кира идеально мне подходила, чем я наслаждался.

Она фыркнула от смеха, и я на мгновение крепче прижал ее к себе.

― Так какую татуировку мне нужно сделать? Он может быть, по крайней мере, крутой? И где? — вопросы сыпались один за другим, и я гадал, стоит ли мне признаться, что именно Кира должна набить, или же лучше сначала сделать, потом извиниться.

― Вот тут, ― откинув ее светлые волосы, я провел пальцами по чувствительному месту позади шеи и остановился между изящными плечами.

― На шее? Но люди будут ее видеть! — подняв голову, Кира посмотрела на меня широко распахнутыми глазами. Занавес шелковистых волос упал мне на плечо и руку, щекоча кожу.

― Детка, в том и суть. Люди увидят и узнают, что ты под защитой «Королевских ублюдков». Поймут, что ты моя.

Я пробежался пальцами по ее волосам, стараясь уйти от детального обсуждения вопроса.

― Могу я хотя бы сама выбрать рисунок?

― Отчасти, ― вздохнул я.

― В смысле?

― Мое дорожное имя Вуду. Я думал о чем-нибудь вроде маски Марди Гра (прим.: карнавальная маска, надеваемая на празднество в Новом Орлеане во вторник перед Пепельной средой и началом католического Великого поста), ― и еще кое-чего, но сомневался, что Кира согласится, если ей сказать.

― Думаю, будет красиво, ― застенчиво улыбнулась она.

― Будет. Обещаю.

Еще минуту Кира молчала.

― Ладно. Итак, когда?

Мой взгляд метнулся к ней. Я бы соврал, сказав, что не удивился ее энтузиазму и согласию.

― Значит, да? Ты в деле? Пути назад не будет.

Я ухватил ее за волосы на затылке и заставил посмотреть мне в глаза. Мне нужно было убедиться, что Кира внимательно меня слышала. Она должна была понять, что если станет моей старушкой, я все сделаю для нее и никогда не отпущу. Какое бы дерьмо ни ждало нас впереди, я сделаю все возможное, чтобы уберечь ее. Какие бы взлеты и падения ни ждали нас впереди, мы бы встретили их вместе.

― Может показаться, что я немного не в себе, но когда мы вместе, это кажется… правильным, ― Кира оперлась подбородком на мою грудь. — Словно так и должно быть. Хотя на самом деле я тебе почти не знаю.

О, она и понятия не имела.

― Кроме того, даже если у нас ничего не получится, у меня все равно останется классная татуировка, которую я смогу носить и без тебя, ― вслух рассуждала Кира. Не было никакого «без тебя», но я промолчал.

― Ты чувствуешь себя со мной в безопасности?

― Да, ― твердо ответила она. Без колебаний.

― Как давно ты меня знаешь?

― Почти год. Вернее, около девяти месяцев. С тех пор, как у тебя появился Зака.

― Черт. Сейчас вернусь.

Кира невольно напомнила мне, что мы оставили собак на улице на время нашего разговора. То есть, сначала мы поговорили, и потом я выразил ей свои эмоции единственным известным мне способом. Я не всегда мог правильно подобрать слова.

Беззастенчиво голый, я выбрался из постели и, пройдя по дому, открыл собачью дверцу. Стоило мне сдвинуть щеколду, как щенки моментально ворвались в дом. Вероятно, Зака лежал на пороге с тех пор, как почувствовал мой небольшой срыв.

― Привет, детки. Может, пойдем и посмотрим, проголодалась ли мама? — спросил я двух собак, послушно сидевших и слушавших меня. Вознаградив их, я дал каждому лакомство. Я случайно назвал Киру мамой в разговоре с чертовыми собаками, но меня снова охватило желание увидеть ее беременной моим ребенком.

― Твою мать, ― пробормотал я.

Никогда прежде меня так не волновала ни одна цыпочка. С другой стороны, видения показали мне, что она была той самой. Проблема заключалась в том, что если бы я не нашел способ защитить Киру, потерял бы ее.

Всю дорогу до спальни собаки шли за мной, цокая когтями по кафельному полу. Едва мы вошли, как они бросились вперед. Лишь тогда я увидел, что Кира заснула, но уже не успел остановить их.

― Стоять! — шепотом закричал я, но они уже забрались к ней. К счастью, Кира лишь рассмеялась от такого внимания. — Извини, я не понимал, что ты спишь, пока они не набросились на тебя.

― Все в порядке, ― заверила меня она, после чего пресекла чрезмерную любвеобильность Саши. ― Саша, хватит.

― Зака! Место!