Вуали Фредегонды

Время шло, и люди понемногу пробуждались, однако почти не разговаривали, разве что вполголоса. Негромкое ржание седлаемых лошадей, бряцание оружия, разговоры — все это сливалось в общий ровный гул, который не мешал Зигеберу и не мог вывести его из задумчивости. После стольких дней пути, с отдаленных восточных земель до окрестностей виллы Брэн, войско, казалось, погрузилась в то же самое апатичное состояние. Остразийцы, саксонцы, тюрингцы — все готовы были выступить в поход, но никто не шевелился, никто не отдавал приказов. Так прошел еще час. Когда солнце стояло уже достаточно высоко над горизонтом, Готико, пожалуй, единственный, кого раздражала эта всеобщая вялость, приблизился к королю.

— Войско ждет твоих приказов, — резко произнес он.

— Видишь поместье — вон там? — указал Зигебер, не оборачиваясь. — Это вилла Брэн. Там умер мой отец, Хлотар. Я не думал, что когда-нибудь туда вернусь.

— Ну так можно и не возвращаться. Там наверняка не так много народу. Ты ведь хотел взять Суассон, нет?

Зигебер повернулся, окинул воина пристальным взглядом с головы до ног и медленно кивнул.

— Ну да, ты ведь не из этих мест…

Произнеся эти слова, он снова отвернулся, явно не собираясь вставать.

— Да что на вас на всех нашло?! — раздраженно воскликнул Готико.

— Возьми сто человек, — приказал Зигебер. — Саксонцев или тюрингцев. И займите виллу. Если вам сразу не откроют ворота, постарайтесь не убивать всех. Скажи Гондовальду, пусть тоже едет с тобой и потом вернется ко мне с донесением.

Готико несколько мгновений переминался с ноги на ногу, но поняв, что король больше ничего не скажет, отошел и быстро начал исполнять его распоряжения.

Вскоре вооруженный конный отряд направился в сторону виллы, заставляя землю содрогаться на своем пути. Зигебер проводил его глазами, затем сбросил с себя оцепенение и закричал, обращаясь к командирам:

— Выступаем! Окружите виллу со всех сторон, чтобы они видели, сколько нас!

Он подбежал к своему коню, вскочил в седло и тут же, вонзив шпоры в конские бока, помчался вперед в сопровождении своей личной стражи. Когда они вплавь пересекли реку и подъехали к границам поместья, войско еще только начало свое движение. Даже самые неопытные защитники виллы могли судить по туче поднятой пыли, какое огромное войско направляется к ним. Зигебер остановил коня на некотором расстоянии от центральных ворот, возле которых Готико и Гондовальд разговаривали со стражниками. Это продолжалось недолго — ворота распахнулись, и какого-то человека буквально вышвырнули оттуда им под ноги. Еще некоторое время длились переговоры, потом Гондовальд спешился, выхватил меч и вонзил его в согнутую перед ним спину человека. Тот рухнул на землю, даже не вскрикнув. Зигебер, с того расстояния, на котором он находился, не слышал вообще ничего. Потом Гондовальд снова оседлал коня, а отряд Готико устремился к воротам.

Все было кончено. Гарнизон сдался, выдав на расправу, очевидно, командира. Зигебер спешился, попросил пить и расположился в тени березы. Он снова погрузился в задумчивость, когда к нему спешно подъехал Гондовальд с донесением.

— Ваше величество, нужно, чтобы вы сами туда вошли, — задыхаясь, произнес он.

Поскольку воин заслонял солнце, Зигебер очнулся и, поднявшись, увидел побагровевшее, покрытое потом лицо своего стражника и кровоточащий порез на его правой руке — вплоть до широкого медного браслета на запястье, с которого вражеский клинок, должно быть, соскользнул.

— Что там произошло? Они сопротивлялись?

— Все кончено, — Гондовальд улыбнулся. — Там, внутри, была всего какая-то дюжина людей — они защищали королевские покои.

— А потом?

— Я точно не знаю… Лучше вам пойти туда самому. Зигебер слегка улыбнулся в ответ, вскочил на коня и подождал, пока то же самое сделает его стражник, которому мешала раненая рука.

— Отправляйся к целителям, — велел Зигебер.

— Ну нет, — заявил Гондовальд, — не хочется пропустить самое интересное.

Зигебер недоуменно покосился на него, затем оба, не сговариваясь, пустили коней рысью. Они миновали лежавшее на земле тело человека, вышвырнутого защитниками гарнизона, и въехали в ворота.

— Кто это был? — поинтересовался Зигебер, спешиваясь.

— Новый управитель. Старого, который служил в этом поместье много лет, Хильперик убил. А нового они не любили.

Вслед за своим стражником король миновал общий зал и поднялся по витой лестнице наверх. Это не потребовало особых сил, но Зигебер был весь в поту, дыхание у него прерывалось, сердце быстро стучало. Он старался смотреть в спину Гондовальда, но краем глаза постоянно замечал знакомые лица и обстановку. Сознание того, что он вошел сюда вооруженным, наполняло его смешанным чувством стыда и страха, и он не видел, что его воины улыбаются ему. Наконец, столкнувшись у начала лестницы с несколькими людьми, собирающимися уносить вниз тела защитников, он прошел верхний зал, полный тюрингских и саксонских наемников. Некоторые из них были ранены. Около десяти мертвых тел лежали на полу.

— Так что? — не выдержал Зигебер, когда Гондовальд обернулся к нему.