Вуаль. Крыло второе

— Он «топ» перваков бурсы? — Приподнял близко посаженные брови вояка, после чего положил огромную руку на «Ушанку». — Вот, видишь, Зефирка, как нужно учиться? Смотри на княжича Мышкина, и делай так же.

— Не рекомендую… — Честно признался я, словив на себе косой взгляд ректора.

— У него ни герба, ни шпаги! Какой он княжич? Лакеем здесь подрабатывает! И вообще! — Ушанка указала на коктейльный столик. — Шампуса леди давай!

— Кто-то из потомков в восстании против короны поучаствовал? — Серьёзно спросил Виктор, подав мелкой не по годам внучке бокал шампанского.

— Да, мой прадед в 1917. — Не стал скрывать я биографию рода Мышкиных. — Теперь, мы лишены императорской милости, голоса в совете князей, и отличительных знаков благородства. Как видите, князь Виктор, перстня, сабли и золотой вышивки с гербом на рукаве у меня нет.

— Октябрьская революция, м-да… Понимаю, от части… Дед рассказывал, сложное время тогда было. — Взяв бокал шампанской со столика, вояка влил его в себя, после чего в эту бездонную топку отправился и второй.

— Давайте не будем о прошлом, а будем жить настоящим. — Разрядил обстановку Морозов, посмотрев на Ушанку, а потом на меня. — Познакомься, княжич Станислав. — Ректор пальцем потыкал в шапку на голове малявки. — Это твоя новая одногруппница, княжна Зинаида, из рода Ермоловых. Переведена….

— Переведена… Да попросили её из Распутинки, за поведение. — Махнул рукой Виктор, которую тут же сложил в огромный, как дубовая кадушка, кулак, оказавшийся перед носом малявки, хотевшей что-то возразить. — Удалось переводом отделаться, а не вылететь из реестра магической мощи Российской империи. Княжич, что с тобой, ты бледный. Малокровный, что ли?

— Н-нет, генерал от инфантерии. — С трудом вымолвил я, приклонив голову, в этот раз даже не через силу. — Прошу простить меня за то, что назвал вас князем.

Вот же, Стас! Лучше бы политикой интересовался, чем в котиков и сиськи в сети пырил! Хорошо, что хоть не в лицо, но род третьего человека в Российской империи запомнил.

— Ползай в ногах, душара! Сыпь голову пеплом, и ешь серу! — Торжественно заявила малявка, издав зловещий смех, что-то вроде «Бу-га-га-шень-ки!», как это делают второсортные злые гении в азиатских мультиках, с которыми безуспешно борется «РоссНетНадзор».

— Ой, такая милашка… — Раздалось от меня справа, чем Анна напомнила всем, кроме меня, о своём присутствии.

— Ху… — Только успела вымолвить Ушанка рифму, как огромная ладонь Ермолова легла на её лицо.

— Зефирка, ты не со срочниками в банчишкУ играешь и жулишь их на оклад, а на выставке. Веди себя культурно. — Назидательно пробасил Виктор, погрозив пальцем малявке, протягивая ей ещё один бокал шампанского.

— Эта дойная корова меня «милой» назвала! Пасиб, дедуль… Ща допью, и патлы то ей…

Рука генерала от инфантерии вновь легла на лицо Ушанки, которая безуспешно потыкала в неё бокалом, пытаясь сделать глоток.

— Не обращай внимание, княжич, и вы барышня не обижайтесь на неё. — Тяжело вздохнув, пробасил Ермолов, пригладив усы и улыбнувшись, пройдя по Анне взглядом, как рентгеном, от ног до головы, и довольно кивнув добавив. — Представишь, уже, свою даму, Станислав?

— Хотелось бы, чтобы была моя, генерал… Анна не моя дама, но я её упросил, чтобы она разрешила мне её сопровождать. — Уклончиво ответил я, глядя, как девушка заливается краской. — Анна наш аукционист. Она будет вести торги.

— С козырей зашли. — Протянул Ермолов, удовлетворенно кивнув, после чего, даже сурово сдвинутые брови распрямились в стороны, а густые усы были вновь приглажены. — Эххх, был бы я на пятьдесят лет помоложе, приударил бы….

— У вас не было бы и шанса против меня, генерал Ермолов. — Со всей серьёзностью заявил я, с вызовом посмотрев на третьего человека в Российской империи.

Выставка стала превращаться в кирпичный завод. «Кирпичи» не только валились, но и обжигались в процессе формовки, выходя из тазовой части невольных слушателей. У меня в свою очередь не прекращали звенеть шары, выбивая частую дробь. Теперь есть два человека, которых я боюсь на подсознательном уровне. Хоть от генерала не было гнетущей ауры, как от Морозова, но он был не менее жутким, а я ещё про каких-то скверхов всуе припоминаю. Узор эфирного тела Ермолова нельзя было рассмотреть, потому, что всё его тело было покрыто сформированными эфирными связями и светилось красным цветом, вместо фиолета эфира. Ауры, как у Морозова не было, но от этого не легче. Не может быть, чтобы у этого монстра не оказалось колоды тузов в рукаве, которые пострашней ауры Морозова будут. Зная всё это благодаря тому, что воспользовался окулусом, я всё же решил, как в этом мире выражаются «быкануть».

Конечно, туманность могла стать свинцовым куполом над головой, но я не в своём теле. Да, я рослый паренёк, только мне всего девятнадцать. Меня не воспримут всерьёз, реакция предсказуема, а Айзек — вновь получает «голоса». Почему нет? Тем более, что меня даже законники на Фагрисе уважали… пару человек.