Вуаль из солнечных лучей

– Не стоит, только время зря потратите. Вопрос, в сущности, такой: потянет ли ваша служба два грандиозных скандала кряду? Что-то мне говорит, что нет. И как же избежать огласки? Убрать, само собой, Пелиссона, убрать генерала Дассонвиля, рассыпаться в извинениях перед графом и объявить, что больше никогда – и вообще генерал был негодяем, жаль только, его поздно распознали. Всю жизнь его знали, но раскусили вот только сейчас. Ну, убить Пелиссона проще пареной репы – формально он уже мертвец, но смерть генерала для публики надо будет повесить на кого-нибудь. На меня, да? – уронила Амалия в пространство. – Вы, наверное, и орудие убийства с собой прихватили, чтобы мне подбросить. Какой у вас был план – подушкой меня придушить? Ах да, разговор был про шею, но тогда останутся следы, а вам же нужно, чтобы все выглядело правдоподобно…

Не обращая внимания на револьвер, лежащий на столе возле руки Амалии, Раймон поднялся с места.

– Я очень хорошо относился к генералу, – проговорил он каким-то странным, неестественным голосом. У его собеседницы мелькнула мысль, что так обычно говорят люди, которые привыкли все время лгать, но однажды жизнь вынуждает их сказать правду. – Можете верить мне или нет, но я пришел сюда только потому, что рассчитывал застать его убийцу. Зря я пытался вас предупредить – вы с Пелиссоном вполне стоите друг друга, и я не завидую, если он на вас наткнется.

– Вы возвращаете мне веру в себя, капитан, – иронически заметила Амалия. – Скажите-ка мне вот что: это вы выбросили Робера Траншана в окно?

– Нет, не я.

– И конечно, не вы толкнули под трамвай служанку Пелиссона?

– Вы совершенно правы. Не я.

– Ну конечно, и полковника Уортингтона тоже убили не вы. – Амалия вздохнула. – Считайте, что вам повезло, месье. Я очень люблю этот ковер, и ваша кровь на нем будет смотреться… неуместно.

Раймон поглядел на толстый ковер «савоннери» под своими ногами и насупился.

– Шагайте к выходу, месье. – Амалия поднялась с места. – И не забывайте, что я вам говорила про дистанцию и резкие движения.

– Можно подумать, что-то может помешать вам меня прикончить, – пробормотал Раймон себе под нос, но Амалия отлично его услышала.

– Конечно, может – мое доброе сердце, – объявила она. – Ведите себя хорошо, и у вас не будет никаких проблем.

– Когда вы так говорите, – не удержался Раймон, – мне кажется, что вы издеваетесь!

– Шагайте лучше к дверям, месье. – Амалия махнула револьвером. – Я устала и хочу спать.

Они вышли из гостиной, спустились по лестнице, и Амалия отперла входную дверь.

– Не то вас может арестовать полиция, если кто-то увидит, как вы лезете в окно, – заметила она, усмехаясь.

Судя по лицу Раймона, он собирался дать ей достойный ответ, но баронесса Корф не стала его дожидаться и, захлопнув дверь, заперла все замки и задвинула засовы.

«Окно… В самом деле надо его закрыть. Еще влетит какой-нибудь воробей…»

Амалия стала обходить помещения первого этажа и, поняв, откуда тянет прохладным ночным воздухом, догадалась, что Раймон проник в дом через окно кухни. Оно и в самом деле было приоткрыто, и в свете висящей за окном луны Амалия видела, как развевается белая занавеска.

«Где же тут выключатель…»

Она пошарила рукой по стене, но не нащупала его. Негромко чихнув, Амалия двинулась через кухню к окну, ориентируясь по тому немногому, что ей было видно в лунном свете. Неожиданно под ее ногой заскрежетали куски стекла.

«Раймон же не разбивал стекло, – сообразила она. – Откуда…»

В следующее мгновение сгусток тьмы, притаившийся в углу, бросился на нее. Но Амалия отпрыгнула в сторону прежде, чем увидела, как струится лунный свет по лезвию ножа, которым размахивала тьма.

– А-а-а-а!

Револьвер уже несколько минут лежал в кармане пеньюара, но она успела достать его и выстрелить – только один раз. Тьма отозвалась странным звуком – средним между уханьем и удивленным возгласом – и ударила ее по руке. Револьвер отлетел в сторону и упал на пол.

– На помощь! – завопила Амалия, не соображая, что кричит она по-русски, а надо бы, наверное, по-французски. Тьма ринулась в ее сторону, она увернулась, больно врезалась в стол, из тьмы протянулись руки – много, много рук, – которые пытались одновременно схватить ее за волосы, за плечо, за одежду… Схватив первое, что попалось под руку – какой-то ковш, – Амалия приложила им своего невидимого врага. Загремели рассыпавшиеся столовые приборы, что-то разбилось, падая на пол, – должно быть, тарелки. Скользя по осколкам, Амалия бросилась к выходу, но тут одна из многочисленных рук все-таки поймала ее, дернула назад – она упала, перевернулась на спину и увидела, как сверкает над ней занесенный нож. Нащупав упавшую на пол сковородку, Амалия наугад ударила ею своего врага, но нож успел скользнуть вниз, и она почувствовала, как кровь струится по ее шее. Потом луна за окном разлетелась на осколки, и в кухню снаружи ворвался второй сгусток тьмы.

– Амалия!

– У него нож! – заверещала Амалия, отбиваясь.