Вуаль из солнечных лучей

Генерал метнул быстрый взгляд на Амалию, которая сидела на диване и, поглаживая пальцем слегка обгоревшие дыры на ткани своей сумочки, слушала, что ей говорит Дюбуа.

– Хорошо, – сказал Дассонвиль, – я не стану преследовать господина Ломова. А в-третьих?

– В третьих, – эхом откликнулся Осетров, – я хочу, чтобы вы рассказали мне правду о «Красной луне».

Генерал усмехнулся.

– Мой генерал, – вмешался Дюбуа, – позвольте вам заметить, что если вы согласитесь на его требование, вы совершите предательство.

– Молчите, капитан, – холодно промолвил Дассонвиль. – Не говорите о том, о чем не имеете ни малейшего понятия. – Он повернулся к Осетрову. – Значит, вы желаете знать о «Красной луне»? А вы уверены, что правда придется вам по вкусу?

– Что может быть лучше правды? – ответил Осетров безмятежно. – Позвольте лишь напомнить вам, что если вы вздумаете кормить меня сказочками вроде тех, которые вы внушили англичанам, я буду вынужден принять меры.

– Странно, что вы сейчас упомянули именно англичан, – сказал Дассонвиль, морщась. – Потому что весь проект был создан в расчете именно на них. Точнее, не сразу, но…

– Вы очень красивы, вы чертовски обаятельны и даже умны, – говорил меж тем Дюбуа Амалии. – Но вы никогда не сможете заставить меня забыть, что вы враг.

– Черт возьми, – сказала Амалия, изобразив смущение, – как мало надо, чтобы вынудить мужчину сказать комплимент! Всего-то пару раз выстрелить в него…

– Да, вы в меня стреляли, и я вам этого никогда не прощу, – шепнул Дюбуа. – И учтите: в следующий раз я не стану тратить время на разговоры, а просто сверну вам шею.

– Ну, лично я не могу обещать, что именно сделаю с вами в следующий раз, – отозвалась Амалия с улыбкой. – Возможно, что-нибудь ужасное… к примеру, поцелую вас.

– Ваше самомнение просто поразительно, – начал Дюбуа, но баронесса Корф перебила его:

– Помолчите, месье, вы мешаете мне слушать.

– Некоторое время назад с виконтом де Ботранше произошел несчастный случай, – сказал Дассонвиль, обращаясь к Осетрову. – Он ставил сложный химический опыт, что-то не рассчитал и погиб.

– Давайте все же внесем некоторую ясность, – попросил Осетров. – Виконт испытывал по вашему заказу взрывчатые вещества?

– Совершенно верно. Ашар получил телеграмму от агента, которому было поручено присматривать, чтобы с виконтом ничего не случилось, и пришел ко мне. Поначалу я не собирался держать смерть молодого человека в секрете, тем более что расследование – весьма тщательное, кстати сказать – показало, что виконт стал жертвой собственной ошибки, а не чьего-то злого умысла. Однако позже я сообразил, как даже преждевременную смерть Пьера де Ботранше можно обратить на благо Франции. Я запустил слух, что он занимается сверхсекретным проектом под кодовым названием «Красная луна». Поначалу я воспринимал мой вымысел… ну, знаете, как липучку для мух. Иностранные агенты – в особенности немцы – из кожи вон лезли, чтобы узнать секрет, который так строго охранялся. Все, что требовалось от меня и моих людей, – распространять ложные данные и перехватывать тех, кто стремился получить к ним доступ. Однако вскоре я заметил, что англичан «Красная луна» волновала даже больше, чем немцев. Как же так, вдруг французы разработают какое-то оружие, которое даст им военное преимущество, вдруг во Франции появится новый Наполеон и захочет свести с британцами старые счеты! – Дассонвиль усмехнулся. – Что такое, мсье Осетров, вы зеваете?

– По-моему, вы лжете, – ответил резидент. – И даже не слишком ловко. Вам самому не надоели эти игры, генерал?

– А я ведь предупреждал вас, что правда вам не понравится. – Глаза Дассонвиля угрожающе сверкнули, хотя с самого начала беседы он старался держать себя в руках и вообще, по правде говоря, замечательно владел собой. – Я придумал «Красную луну», чтобы выводить на чистую воду шпионов врага. А потом я использовал ее, чтобы уничтожить полковника Уортингтона. Я нарочно организовал несколько утечек, чтобы англичане встревожились. Мне нужно было, чтобы они потеряли голову и решились на физическое устранение виконта де Ботранше, который к тому времени давно лежал в могиле, но ведь они же не знали этого. И когда они отправили полковника во Францию, я понял, что наконец-то смогу с ним поквитаться за гибель моего сына.

– Вы снова лжете, – сказал Осетров. – Допускаю, что вы могли спровоцировать англичан, но вы никак не могли быть уверенным, что они отправят именно его. Уортингтон был вовсе не единственный, кто промышлял делами такого рода.

Дассонвиль подался вперед и насмешливо оскалился.

– А вы наведите справки о его коллегах, – вкрадчиво шепнул он. – О тех, которые, по вашим же словам, «промышляли делами такого рода». Хикса застукали в китайском опиумном притоне и вышвырнули со службы, Сандерс удачно женился и вышел в отставку, Уэст, Морган и О’Хара имели задания в других частях света и не могли быстро прибыть во Францию. Оставался только полковник Уортингтон.

– Опиумный притон – ваших рук дело? – спросил Осетров.

– Нет. Но я приложил некоторые усилия, чтобы об увлечении Хикса стало известно. Только и всего.