Вторжение в рай

Золоту, которое доставил ему посланник придворного совета из Кабула, Бабур нашел достойное применение, пустив его на закупку оружия, крепких коней, отар откормленных овец, походных шатров с кожаным верхом и войлочной подкладкой, надежно защищавших от дождей и ветров. Через широкий, полноводный Окс он и его воинство переправились без затруднений, погрузив коней, вьючных мулов, верблюдов и провиантские подводы на плоскодонные баржи и плоты. Умелые местные речники более двух дней и ночей без устали гоняли свои суденышки туда-сюда, упираясь в дно длинными шестами, а по окончании переправы иные из них, под впечатлением от войска нового владыки Кабула, решили и сами присоединиться к походу. Его марш на юго-запад отчасти походил на триумфальное шествие, но он знал, что самодовольство неуместно. Хотя Шейбани-хан и его узбеки остались далеко позади, Бабур, по отчетам о походах Тимура и по рассказу старой Реханы, знал, какие опасности таятся среди заснеженных пиков Гиндукуша, отделявшего его от Кабула. Радовало то, что бабушку и мать, выделив сильный отряд для их охраны, он оставил за крепкими стенами крепости Кишм, переданной ему одним из его новых союзников. Утвердившись в Кабуле, он непременно пошлет за ними, но сейчас лучше оставить их в безопасном месте. Но как бы хотелось ему того же и для Ханзады, чье лицо он так часто видит во снах…

— Повелитель, — промолвил вошедший в шатер страж, — твой совет ждет.

За время скитаний он отвык проводить советы, пора было привыкать снова. Советники собрались под раскидистой кроной чинары — Касим, в длинном, стеганом зеленом халате, Байсангар и Бабури в новых туниках из тонкой шерсти, Хуссейн-Мазид, прибывший из Сайрама с пятьюдесятью воинами и трое новых. Двое из них были монгольскими вождями в круглых шапках из черной овчины, чьи широкие лица покрывали боевые шрамы, а третий, Мирза-хан, доводился Бабуру дальним родственником. То был дородный, средних лет мужчина с косившим левым глазом, изгнанный из своих владений узбеками. Он явился во главе трех сотен отменно экипированных всадников, с запасными лошадьми и продовольственным обозом, и хотя Бабур был не слишком высокого мнения о его уме и доблести, происхождение и богатство обеспечили ему место в совете.

Жестом велев советникам рассесться на ковре под деревом, Бабур сразу перешел к делу.

— От нас до Кабула пока еще почти двести миль, причем путь в город лежит через Гиндукуш. Никто из нас до сих пор даже не видел этого хребта, не то чтобы пересекать его. Мы представляем его себе лишь по описаниям, в соответствии с которыми он опасен даже летом. Вопрос в том, двинемся мы через горы или будем искать другой путь?

— А какой у нас выбор? — спросил Мирза-хан.

— Мы можем двинуться в обход, по речным долинам, тем путем, каким следовал искавший меня посол. Этот путь не столь опасен.

— Зато он займет много времени, — указал Бабури. — Возможно, слишком много. А промедление может таить в себе большую опасность для нас, чем горы.

Байсангар кивнул.

— Я согласен. Мы должны перевалить через хребет. Но для этого нам понадобятся проводники, знающие все тамошние тропы и способные указать нам лучшую, самую безопасную дорогу. И такие, чтоб им можно было доверять.

Монгольские вожди выглядели совершенно бесстрастно, словно путешествие через Крышу мира ничего для них не значило. У Бабура было такое ощущение, что в расчете на достаточно богатую добычу они без колебаний последуют за ним в горнило ада, но ежели пожива их разочарует, там его и бросят…

Он еще раз оглядел свой совет. По большому счету, долгие словопрения не имели смысла, потому что сам он уже многократно, снова и снова обдумал все имеющиеся возможности и всякий раз приходил к одному и тому же решению. Если он хочет заполучить Кабул, то должен спешить.

— Хорошо. Я сделал выбор. Мы идем через Гиндукуш. Когда окажемся в предгорьях, поищем знающих дорогу проводников — но даже если таких не найдем, пойдем сами. Мы выступаем через тридцать шесть часов. За это время проверьте готовность войск к походу: снаряжение воинов, запасы провизии, состояние животных. Байсангар, поручаю тебе переговорить с другими вождями. И вот еще… мы берем с собой только верховых и вьючных животных. Стада не погоним даже до предгорий.