Вторжение в Персей

Но мы не имеем права думать лишь о себе. Мы – первые представители человечества, попавшие в логово разрушителей, мы должны быть достойны самих себя. Умереть всякий может. Жить в тяжких условиях – подвиг. Я забочусь не о наших жизнях, даже не о том, чтобы мы познакомились с противником изнутри, хотя и это может пригодиться, если нас выручат.

Разрушители должны познакомиться с нами – вот главная задача. Наши противники должны узнать, чего мы хотим. Одни станут еще враждебней, другие задумаются, третьи начнут колебаться, а некоторые, пусть их вначале будет немного, примкнут к нам: ведь разрушители не только свирепый, но и разумный народ, никто их разума не отрицает… Нет, борьба с ними не заканчивается с нашим поражением, она продолжается, но в иной форме, без аннигиляторов и взрыва планет. Гибель в бою – легкий путь прекращения борьбы. Я уверен, что нам по плечу и более суровый жребий, я верю в себя, я верю в нас!

– А теперь решайте, – закончил я и закрыл глаза.

Несколько секунд была тишина, потом ее прервал резкий звук. Я открыл глаза. Маленький космонавт порывисто вскочил и, не удержавшись, едва не упал. Он хрипло сказал:

– Пойдемте, Осима, здесь больше нечего делать… Вы не забыли, что нам приказали демонтировать МУМ?

Осима стал медленно приподниматься. Я хотел посоветовать им не торопиться, ведь МУМ еще не объявила коллективного решения, но мне не дал заговорить вопль Петри:

– Смотрите на экран! Смотрите на экран!

Создавалось впечатление, что звездолет попал в фокус взрыва. «Испепелены!» – услышал я потрясенный шепот Ромеро.

В пространстве бушевала световая буря, корабли противника ошалело метались между звезд. Оранжевая расширялась на всю сферу – это было уже не далекое светило, а исполинский космический крейсер.

– Адмирал, разрушители гибнут! – радостно закричал Осима.

– Совместная гибель – наша и противников, дорогой капитан, так вернее, – отозвался Ромеро.

Даже в этот страшный момент он не потерял способности иронизировать. А затем неистовая вспышка озарила полутемный зал, и мы, одновременно все, потеряли сознание.

18

Пришли в себя мы тоже разом.

Командирский зал был ярко освещен, изображения звезд на стереоэкранах погасли. Я приподнял голову, посмотрел на товарищей – все они были живы, потом перевел взгляд на вход в зал. Там стояли три диковинных существа, одно впереди, два чуть сзади.

Они были похожи на людей. Было у них сходство и с захваченным невидимкой, но там выпирала голая конструкция, изготовленная по расчету, эти же были существами: туловище, две ноги, две руки, одна голова – все то же, что у человека, но только не человеческое.

Стоявший впереди проговорил на отличном земном языке:

– Адмирал Эли, прикажи открыть вход в свой корабль. Я – Орлан. Командовать на «Волопасе» буду я.

Осима подскочил к Орлану и сильно толкнул его в грудь.

Рука Осимы свободно прошла сквозь тело разрушителя, словно на этом месте ничего не было.

Часть вторая Великий разрушитель

Славьте меня! Я великим не чета.
Я над всем, что сделано, ставлю «nihil»…

В.Маяковский

Христос сказал: «Убогие блаженны,
Завиден рок слепцов, калек и нищих,
Я их возьму в надзвёздные селенья,
Я сделаю их рыцарями неба
И назову славнейшими из славных…»
Пусть! Я приму! Но как же те, другие,
Чьей мыслью мы теперь живём и дышим,
Чьи имена звучат нам, как призывы?
Искупят чем они своё величье,
Как им заплатит воля равновесья?
Иль Беатриче стала проституткой,
Глухонемым – великий Вольфганг Гёте
И Байрон – площадным шутом… О ужас!

Н.Гумилев

1

– Призрак! – закричал Осима. – Адмирал, это фантом!

Он снова ударил кулаком диковинное существо, возникшее у входа, и, охнув от боли, отскочил: на разбитых пальцах выступила кровь. Камагин и Петри, собиравшиеся кинуться вслед за Осимой, медленно опустились в кресла.

Ромеро переглянулся со мной, взгляд его сказал больше, чем любые слова. Я молчал, не двигаясь. В голове у меня молотом била мысль: «МУМ будет захвачена». Я лихорадочно пытался связаться с ней: она не откликалась. Коммуникации, вероятно, были повреждены. Но звездолет был цел, входы в него задраены, сами мы живы – очевидно, и МУМ оставалась невредимой. Ужас в глазах Ромеро показывал, что и он понимал непоправимость случившегося. В плен попадали не одни наши маленькие жизни, но и сокровеннейшие секреты человечества.

Никогда я так отчаянно не напрягал свой мозг в поисках хотя выхода, и никогда еще не были так пусты мои мозговые извилины!

– Откройте входы, или мы вас уничтожим, – повторил Орлан.

– Вас не задержали закрытые входы, – сказал я.