Вторжение. Судьба генерала Павлова

…были пущены в атаку танки и «запороты» (направление на Семенжерию), застряли на одной из террас… настроения советских экипажей были весьма плохие: «смены нет», «все погибнем», «каждый день приносит кому-нибудь смерть».

И вот — решающий документ.

Протокол допроса

арестованного Павлова Дмитрия Григорьевича

от 21 июля 1941 года

Допрос начат в (не указано)

Следователь: Со дня своего ареста вы упорно скрываете от следствия свою предательскую деятельность и вражеские связи. Следствие требует, чтобы вы прекратили запирательство и начали давать правдивые и исчерпывающие показания о своем участии в заговоре.

Павлов: Я не намерен дальше скрывать свою вражескую деятельность и заговорщицкие связи. Я буду говорить правду.

Следователь: Когда вы стали на путь антисоветской предательской деятельности?

Павлов: Это относится к периоду с 1932 по 1936 годы, когда я работал под руководством бывшего командующего Белорусским округом Уборевича.

Впервые о целях и задачах заговора я узнал еще будучи в Испании в 1937 году от Мерецкова. Мы оба являлись людьми Уборевича. Мерецков говорил, что в случае победы германской армии «хуже нам от этого не будет». Маршал Кулик при составлении одного документа прямо заявил: «Лучше служить в германской армии, чем в таких условиях, как у нас».

…со слов Мерецкова мне известно, что участником заговора являлся Шерн.

Моя личная предательская работа: я сознательно не руководил организацией связи в армии, в результате чего на третий день войны связь с самыми дальними армиями у меня была потеряна. Я сознательно не ставил резко вопроса о приведении в боеготовность укрепленных районов. В результате УРы были небоеспособными, а УРовские войска даже по плану мая месяца не были развернуты.

…Организацию авиации я передоверил командованию ВВС.

Не давая прямых заданий о предательстве, я использовал преступную бездеятельность начальника штаба фронта Климовских, поощрял ее.

Я поощрял бездействие своего заместителя Болдина, восхвалял его как работника.

Саперные батальоны стрелковых дивизий по директиве Генштаба были направлены на строительство укрепрайонов и оставались там до начала военных действий. Они первыми приняли бой, в то время как дивизии остались без саперных батальонов.

Я виновен в том, что, зная остроту момента, не снял эти батальоны с передовых позиций и не присоединил их обратно к дивизиям.

Следователь: Эти предательские акты вы осуществляли сознательно?

Павлов: Да, я их осуществлял сознательно, как заговорщик.

…..

Следователь: Значит, по существу, вы осуществили изменнические намерения Тухачевского, Уборевича и других заговорщиков?

Павлов: Да, так. Я частично успел сделать то, что в свое время не удалось Тухачевскому и Уборевичу, то есть открыть фронт немцам.

Допрос окончен в 9 час. 15 мин.

Стенограмма записана с моих слов правильно и мною прочитана.

Допросили:

зам. нач. след, части

упр. ОО НКВД СССР

ст. батальонный комиссар (Павловский)

ст. следователь с/у упр. ОО НКВД (Лихачев)

55

Через несколько дней принесли последнюю пачку документов по делу осужденных. И хотя уже был взят Смоленск, трагедия продолжала нарастать, Мехлис не забывал о сталинском задании. В принесенных бумагах выхватывал главное, листал бегло, как если бы знал результаты наперед.

Постановление

г. Москва, июля «21 дня», я, старший следователь Управления особых отделов НКВД СССР, лейтенант госбезопасности Морозов, рассмотрев дела по обвинению Павлова Дмитрия Григорьевича, Климовских Владимира Ефимовича, Григорьева Андрея Терентьевича, Коробкова Андрея Александровича,

Нашел:

Обвиняемые Павлов, Климовских, Григорьев, Коробков арестованы за проведение предательской деятельности на фронте. Постановил:

Объединить их дела в одно.

Подпись (Морозов)

Согласен (Павловский)

…..

Обвинительное заключение составлено 21 июля…

Дальше… что? Вот! Расписки четверки о получении обвинительного заключения получены в тот же день.

Протокол

об окончании следствия

1941 года, июля «24» дня

(подпись самого Павлова: С материалами дела в 4-х томах ознакомился полностью. Добавить к показаниям ничего не могу).

Протокол

закрытого судебного заседания

Военной коллегии Верховного суда

Союза ССР

22 июля 1941 года г. Москва

Председательствующий — армвоенюрист В.В. Ульрих

Диввоенюрист — А.М. Орлов

члены: Диввоенюрист — Д.Я. Кандыбин

секретарь: военный юрист — А.С. Мазур

В 0 часов 20 минут председательствующий открыл судебное заседание.

Что тут?..

Подсудимый Коробков: Приказ народного комиссара обороны мы получили в 4.00, когда противник начал нас бомбить… Признаю себя виноватым в том, что не смог определить точно начала военных действий… События развернулись молниеносно. Наши части подверглись непрерывным атакам крупных авиационных и танковых соединений…

Так…

Показания Павлова категорически отрицаю. Как может он утверждать, если в течение десяти дней не был у меня на командном пункте. У меня связь была со всеми частями, за исключением 46-й стрелковой дивизии, которая подчинялась мехкорпусу.