Вторжение на Землю

Капитаны поработали в Ульяновске два дня. Потом улетели в Москву, а Семён и Тома вновь отправились в космос, чтобы перевести корабль-матку на безопасную круговую орбиту.

С этим пришлось повозиться несколько дней. Всё-таки объект был весьма тяжёленьким, а энергозапас тарелки ограниченным. В первый день смогли только остановить вращение. Потом изменяли наклонение орбиты и её параметры, увеличивая перигей и снижая апогей. И всё это отдельными импульсами, на каждый из которых расходовалось более половины энергозапаса носителя второго ранга. Слишком уж велика была разница в массах носителей первого и второго рангов. Пока тарелка отстыковывалась и моталась туда-сюда, восстанавливая энергозапас, радиотехнический комплекс «Крона» осуществлял проводку корабля-матки, в Главном центре разведки космической обстановки обсчитывали параметры следующего импульса и переводили их в форму, которую Дубовкин сможет «скормить» четыреста двадцать первому.

Наконец, выведя корабль-матку на круговую орбиту радиусом в двадцать тысяч километров, Семён и Тома вернулись в Ульяновск. Там уже началось строительство специального ангара, в котором можно будет разместить носитель второго ранга, и спокойно, не создавая помех авиазаводу, заниматься не только исследовательскими работами, но и опытно-конструкторскими разработками.

* * *

Прилетев в Вашингтон, церэушник прямо в аэропорту пересел на такси и сразу отправился в Лэнгли. Добравшись до штаб-квартиры ЦРУ, он поднялся к шефу русского отдела и прямо с порога заявил, что пришёл доложить о своей полной профнепригодности.

Шеф некоторое время молча рассматривал своего агента, потом снизошёл до вопроса:

– Сам додумался или просветил кто?

– Коллега велел доложить.

– Опиши коллегу.

– Слегка вытянутое лицо, усы, плавно переходящие в бородку клинышком, старинное пенсне со шнурком, шапка-ушанка.

– Этот? – спросил шеф, демонстрируя страницу альбома с портретом Чехова.

– Да, один в один, только в ушанке.

– А балалайки он, случайно, в руке не держал?

– Нет, балалайки не было.

– О’кей, можешь быть свободен. Тебя вызовут, чтобы сообщить о новом назначении.

После ухода агента шеф русского отдела набрал короткий номер и попросил соединить его с директором.

– Что-то срочное? – прозвучало в трубке спустя полминуты.

– Как сказать. Очередной «привет» от русских коллег.

– Рассказывай!

– Русские раскололи нашего придурка в Ульяновске и отправили ко мне с докладом о полной профнепригодности. По его описанию это был Чехов. В шапке-ушанке.

– Без балалайки?

– Без.

– Тогда ещё ничего, не издеваются, а просто намекают. Что думаешь с этим агентом делать?

– Так я, собственно, за этим и звоню. Мне такие работники не нужны.

– Я могу его в Африку отправить. Там как раз вакансия освободилась.

– Съели?

– Не сами. Крокодилам скормили.

– Это совсем другое дело. Цивилизуются помаленьку. Пусть едет в Африку, может, хоть там с него какой-нибудь прок будет.

– О’кей, отправлю. А ты больше русских не дразни. Мы сейчас вроде как союзники. Вот только не знаю, надолго ли?

– Похоже, что надолго. Как бы мне без работы не остаться.

– Вот этого не бойся, работы нам с тобой на всю жизнь хватит и ещё останется. Просто переориентируйся постепенно на Европу. Там русских очень много, гонористых, наглых. Особенно у кузенов на острове. Вот ими и займись. С этими можно не церемониться, тут тебе «коллеги» только спасибо скажут.

* * *

Спустя месяц Петрова и президента РАН вызвали в Кремль и попросили доложить о том, как продвигаются исследования и что удалось выяснить о принципе работы гравитационного двигателя.

Петров и Красников понимающе переглянулись, и первым начал доклад президент РАН:

– Товарищ президент, на настоящий момент мы находимся ещё в самом начале исследований и пока не имеем полных ответов, поэтому можем доложить только о предварительных результатах и предположениях.

– Я это понимаю, Геннадий Яковлевич, и не требую от вас невозможного. Доложите о том, что удалось выяснить к настоящему времени.

– Сейчас мы уже можем утверждать, что гипотетическая частица – гравитон – существует реально. Более того, это не одна частица, как считалось раньше, а целая группа разных частиц, среди которых имеются как положительные, так и отрицательные, причём не по заряду, а по притяжению и отталкиванию. Отрицательные гравитоны – это не античастицы. Они не аннигилируют, сталкиваясь с положительными, хотя некоторые энергетические преобразования при этом, несомненно, происходят. Есть «быстрые» и «медленные» гравитоны, все они обладают дуализмом – могут вести себя как частица и как волна, порождать другие частицы. Энергии, о которых идёт речь, нельзя отнести ни к сильным, ни к слабым взаимодействиям. Это нечто другое, фундаментальное, лежащее в основе существования нашей Вселенной. Теперь требуется пересмотреть многие физические законы, существенно изменив картину мироздания. Это в общих чертах всё, что я могу доложить по теории.

– Меня больше интересует практика, – толсто намекнул президент.