Вторжение любви

С лежащей на коленях раскрытой книгой Джасмин казалась погруженной в собственные мысли и не обращающей внимания на то, что происходит вокруг. На самом же деле она прятала между страницами карандаш и листок бумаги для заметок. В простой рабочей одежде, с волосами, забранными под широкополую мужскую шляпу, она могла сойти за простолюдина или слугу. Общество не считало их за людей, поэтому друзья Томаса открыто шутили и сплетничали, а Джасмин сидела, навострив уши и по крупицам собирая информацию.

Но сегодня никого из друзей Томаса поблизости не было, и она не услышала замечаний о том, как леди Кларедон ссорилась с матерью барона Ридли, собирающейся отложить свадьбу детей, или о том, как мисс Эйвери отправилась на прогулку с Томасом, и о том, как он держал ее за руку. Этот последний факт очень тревожил Джасмин. Она уже собралась уходить, как вдруг увидела, что в ее сторону направляется пара. Девушка тотчас же уставилась в книгу, чтобы остаться неузнанной, потому что это были леди Аманда и лорд Ридли.

Они остановились в нескольких шагах от Джасмин. Достаточно далеко, чтобы их встречу не сочли уединением, но достаточно близко для того, чтобы Джасмин услышала их разговор. Она осторожно посмотрела в их сторону. На красивом худощавом лице барона было написано страдание. Он остановился и сжал руки Аманды, которая выглядела не менее расстроенной.

– Прошу тебя, дорогая, постарайся понять. Я люблю тебя, и я рад, что ты мне доверилась и рассказала о том, что эта отвратительная газета клевещет на тебя. Но моя семья не допустит еще одного скандала. Если кто-нибудь узнает, что в газете говорится о тебе… Последний скандал едва не погубил мою семью. Тогда стало известно, что моя невеста провела ночь в доме другого мужчины без компаньонки. Мои родители были в ужасе.

Аманда зарыдала в голос, и барон протянул ей носовой платок.

– Мне очень жаль, детка, но если газета не прекратит печатать эти статьи… Я не знаю, что мы будем делать. Взять хотя бы этот последний намек на то, что ты хочешь сыграть свадьбу поскорее, потому что тебе есть что скрывать, и это «что-то» появится на свет через девять месяцев. Автор намекает на то, что ты беременна!

– Прошу тебя, Ричард, в этом нет моей вины. Этот ужасный человек… Я не знаю, почему он клевещет на меня.

Молодой барон притянул Аманду к себе, и в его глазах застыло выражение муки.

– Может быть, нам стоит сбежать в Гретна-Грин. Это погасит сплетни, если кто-нибудь все же дознается, что предметом нападок являешься ты.

Аманда отстранилась.

– Но это не снимет подозрений с твоей семьи. Кроме того, наш побег лишь укрепит веру читателей в то, что автор пишет правду. Я никогда не смогу этого загладить. Никогда! Я не могу начинать семейную жизнь, окутанную паутиной отвратительных сплетен. Но постараюсь как-то переубедить своих родителей. Сделаю все, что в моих силах.

Сердце Джасмин упало. Она не писала ничего, подобного. Лишь заметила, что одной хорошо известной в обществе мамаше не терпится сбыть свою дочку с рук быстрее, чем это принято в приличном обществе. Но мистер Майерс переписал колонку, открыто намекнув, что эта самая дочка беременна. Обрадованный увеличением тиража, он решил подогреть нездоровый интерес публики, и теперь каждая колонка Джасмин, содержавшая лишь прозрачные намеки, становилась откровенно скандальной после внесённых в нее поправок. Но у Джасмин не было выбора. Она подписала договор и была обязана выполнять возложенные на нее обязательства. Теперь же, слушая душераздирающие рыдания Аманды, она искренне раскаивалась.

Барон нежно поцеловал свою невесту, и Джасмин инстинктивно почувствовала, что он действительно любит Аманду. Он вновь сжал ее руки, а потом пошел прочь, печально опустив плечи. Аманда же закрыла лицо затянутыми в кружевные перчатки руками и разрыдалась.

Джасмин охватило раскаяние. Несмотря на высокомерное отношение Аманды, она не могла видеть, как любовь молодой девушки рассыпается, в прах. И в этом виновата она, Джасмин.

Не успел барон уйти, как к Аманде направился другой мужчина. Джасмин едва не вскрикнула, узнав в молодом человеке Томаса. Он подошел к сестре.

– Мэнди, вот ты где! Я искал тебя и Ричарда. Почему вы ушли так внезапно?

С громкими рыданиями Аманда бросилась в объятия брата, и Томас принялся что-то нашептывать ей на ухо. Джасмин не могла расслышать слов из-за тихого свиста ветра и шороха осенних листьев. Томас нежно отер слезы с лица сестры и позволил ей поплакать на своем плече. При этом в его глазах сквозила такая же мука и боль, что и во взгляде барона.

Вскоре до слуха Джасмин донесся звук их удаляющихся шагов.

Да, решила она, пора остановиться. Засунув книгу и карандаш в сумку, она зашагала прочь.

Спустя несколько минут она сидела перед заваленным бумагами столом мистера Энтони Майерса. Острый запах чернил и непрерывный шум печатного станка когда-то казались ей успокаивающими. Но сейчас все это действовало на нервы.