Вторжение из ада

Уже третий день он здесь, на Западе. В Европе и без него справятся, там комендант, там усатый Семибратов со своей Гвардейской бригадой, там огромное и вооруженное до зубов ополчение, там мощные боевые соединения Объединенной Европы — опамятовались, зализывают раны и верно служат новому режиму, одни со страха, другие поняли, куда дело клонится. И там все ждут.

Чего, никто не знает. Но все ждут. Там сейчас мирно, спокойно… но тревожно. А здесь — эх, раззудись плечо, развернись рука!

Сигурд вышел из гравилета. Откинул шлем за спину, потянулся будто ото сна. Прошлепал по сырому, чавкающему полу к просвету. И замер, подставляя лицо солнышку — такому нежному и ласковому. Зажмурился.

Он стоял долго. Пока не почувствовал на лице холодок, видно, тень набежала. Откуда, на небе ни тучки?!

Сигурд приоткрыл глаза, уставился в небо.

Огромным черным блином, бесшумно и красиво, прямо на него опускалась десантная капсула. На Землю!

Сигурд потряс головой — видение не исчезло. Тогда он бегом бросился к гравилету. Впрыгнул в кабину. Но управление было блокировано. Это она! Она, проклятая! Его взяли голыми руками. Кто?!

Он выбрался наружу, подбежал к пролому и сиганул вниз. Лететь пришлось метров двести — башня была хоть и наклонной, скорее похожей на древнюю коническую пирамиду, чем на башню, но достаточно высокой. И каким чертом его туда занесло! Единственная «высота» во всей Атланте, самая видная мишень — навигационная башня ВВС Сообщества, древняя старушка, краса и гордость… может, и не стоило спешить, бежать, торопиться?

Нет. Стоило!

Сигурд еле успел укрыться в какой-то воронкообразной трубе. Вниз полетели обломки титанопластика, пено-кона, мрамора, всякая неопознаваемая дрянь, железяки, мусор… Капсула срезала почти весь верх пирамиды и уселась на нее будто какая-нибудь сумасбродная орлица на чужое гнездо. С ума можно было сойти. Хотя, чему удивляться, подумал Сигурд… и почуял, что его пригревает из трубы, даже печет, жжет со страшной силой, сквозь полу-скаф! Он снова выпрыгнул, полетел ниже, еле успевая притормаживать ладонями в бронированных перчатках. В конце концов налетел на затейливый бордюрчик, стукнулся, перевернулся и покатился дальше кубарем.

— Эх, жизнь-житуха, прощай! — прохрипел в мельтешений закрутившегося в глазах белого света. Сердце сдавило до острой, гнетущей боли.

Теперь ему спасения не было. Полускаф не выдержит, голова тем более.

За доли мига он успел увидать печ. шь-ное лицо матери. Ее убили шесть лет назад, убили зверски и подло. Но сейчас она смотрела на сына грустными глазами и шевелила тонкими бесцветными губами, силясь сказать чего-то, наверное, звала к себе, в лучший мир.

— Иду, мама! — просипел Сигурд сквозь слезы. Долбанулся головой, потом коленом. И вдруг оторвался от мраморно-титановой облицовки, взлетел… и медленно поплыл наверх. Он замахал руками, закричал что-то несусветное и непереводимое. Вытащил ушибленной правой рукой парализатор и принялся палить — не глядя, во все стороны. Через две минуты выдохся. Еще через минуту понял, в чем дело — это все проклятая капсула, она его сграбастала, втягивает в себя гравитационным арканом. Значит, она успела засечь его, идентифицировать, черт бы ее побрал, и счесть нужным уберечь от дурацкой смерти. Лицо матери последний раз расплывчатой тенью скользнуло перед глазами и исчезло. Сигурд лежал на прозрачном полу, стонал от боли. А над ним стояли два человека: один очень большой и черный, другой очень маленький и желтый, женщина.

— А паренек-то знакомый, — сказал большой и черный.

Теперь Сигурд узнал его. Дил Бронкс — Гугов кореш, из одной десантной фляги спирт хлебали. Гуг иногда вспоминал его… а маленькая — Таека, жена негра. Это они раздавили его гравилет, это из-за них он сверзился с башни-пирамиды и чуть не сыграл в ящик. Благодетели, едрена капсула!

— Места мало, что ли?! — заорал Сигурд в раздражении. И привстал.

— Цыц, мальчуган! — успокоил его Дил. И добавил с улыбкой: — Теперь я сам вижу, наша верх берет — куда ни плюнь, везде свой браток, даже в поганой Атланте. Но каждый браток, — он погрозил черным пальцем без перстня — все перстни содрали копы, — знай свой шесток! Ты чего залез на эту хреновину?!

Сигурд отвернулся. Они над ним насмехаются! Л за ним между прочим такая силища стоит, что сотню капсул раздолбать можно… нет, все бредовые мыслишки лезут, мутит чего-то в голове, это после боев, после падений, еще разок сверзиться — и вообще в богадельню можно заявление писать.

— Молчишь? — Дил Бронкс снова раззявил беззубую пасть. — Тогда скажи хоть, куда Буйный подевался, чего-то ни слуху, ни духу, может, в большие начальники выбился, зазнался?!

— Гуг в анабиозе, замороженный, — процедил Сшурд сквозь зубы, — его в бою искалечило.

Дил помрачнел. А Таека тихо заметила:

— Все мы под Богом ходим.