Вторжение из ада

Начальник штаба еще долго расписывал обстановку на Земле и в прочих местах Вселенной. Иван почти не слушал его. Пока все ясно. Пока тихо. Один этап они выдержали. Похоже, Запад не собирается начинать первым. И это понятно, время играет на них, на выродков — они ждут, каждый день, каждый час ждут. Им уже плевать, что народ все подряд крушит, даже наоборот, им это на руку. Но почему только три группировки и только у Земли?! Может, Глеб прав, и главари Синклита сбежали? Тогда за каким дьяволом им было переводить управление в Антарктику, в эти подземные дворцы-лабиринты?! Иван вспомнил, как он с мордобоем, пальбой, матом и руганью, будто ополоумевший, круша все направо и налево, пробивался сквозь проклятые лабиринты, с уровня на уровень, с этажа на этаж. Он тогда придавил круглолицего выродка в комнате с гиргейскими гадинами и хрустальным полом… думал, что придавил, а на самом деле Первозург сумел перебраться в издыхающее тело, вышиб из него дух круглолицего и занял тело сам, да впридачу сумел восстановить перебитые хрящи и позвонки. Шустрый этот Первозург старичок! А те еще шустрее и ловчее, целый город для себя подо льдами да под толщей материка выстроили, свезли половину сокровищ мира туда, обустроились на долгие века… да не тут-то было! А ведь его, Ивана, могли прихлопнуть еще тогда, как комарика, не нашедшего своей форточки — запросто! без усилий! Он уходил от них волей случая. А может, и не случая?! Иди, и да будь благословен!

Иван вспомнил растерянное лицо толстяка, у которого в кармане лежал переходник… вспомнил пустыню, в которой его выбросило из внепро-странственной щели. Африка! Там сейчас тихо. Пока тихо. Что ж, поживем — увидим!

— Достаточно, — прервал он бритоголового. Тот развел руками, остановился на полуслове.

— В Европу перебросить восемнадцать дивизий планетарного базирования, бригаду Семибратова и четыре дивизиона лучевого подавления. Пси-генераторы, над территориями, контролируемыми нами, отключить. Границы закрыть намертво. За прочность «колпака» отвечаете вы лично! Всем частям и соединениям обеспечить полную энерговооруженность, ясно? По уставу военного времени. Европу, Африку и Азию мы берем под полную свою защиту. Местные режимы не менять. Народ не будоражить, привлекать добровольцев — нам нужны миллионы людей, отсеивать агентуру…

— Вот это уже не моя забота, — обиженно проворчал под нос начальник штаба. — Не жандармы-с! Иван услыхал.

— Не ваша! — поправился он. Но добавил: — А коли попадется и вам, к примеру, враг — к стенке без разговоров, ясно? Провокаторов, паникеров, диверсантов, шпионов стрелять на месте! Порядок в Европе обеспечивает он! — Иван кивнул на Сигурда.

Такова воля… Гута. Он чуть было не подумал — покойного Гута, но вовремя осекся. Гут еще жив. Он выживет!

— Обеспечить бесперебойную связь! Немедленно!

— Связь была уничтожена преднамеренно.

— Кто посмел?!

— Спецслужбы Объединенной Европы.

— Точнее!

— Департамент госбезопасности.

— Отдел?

— Отдел эвакуации.

Иван с недоверием покачал головой.

— Неужто они заранее предусматривали эвакуацию?! Не может быть!

— Они многое предусматривали. И, к сожалению, кое-что, о чем мы сейчас не имеем понятия. Но это епархия комитетчиков, увольте! — бритоголовый отошел на два шага к стене, полагая, что он выполнил свою задачу.

Иван воззрился на Глеба.

Тот вытащил галоблок.

— У меня только основное, на крайний случай.

— Давай!

— В России четырнадцать резидентов — все выявлены, все уничтожены.

Агентура выбита начисто. В Европе- руководители основных служб: Сэм Дюли, Арон Исхак, Роджер Сеговия… — в воздухе появлялись и пропадали лица, фигуры, глаза, носы — быстро, почти мгновенно сменяя друг друга. Это нужно было Сигурду. Иван не верил, что все «эвакуировались», разрушив инфраструктуры, уничтожив архивы, взорвав, образно и прямо говоря, мосты.

Так не бывает! Всегда кто-нибудь да остается.

И он не ошибся, i — Стой!

Будто джин, выпущенный из сказочной бутылки, вознесшийся над коврами, стульями, столом, застыло чуть склоненное, увеличенное галопроектором одутловатое лицо с уродливым шрамом, идущим через бровь, щеку, нижнюю губу.

Короткие седые волосы. Равнодушные чуть прищуренные глаза…

— Крежень! — прошептал Иван.

— Это же Седой! — заорал, срываясь с места Сигурд.

— Полковник Департамента госбезопасности, начальник седьмого отдела Говард-Иегуда бен Буковски, он же Крежень, он же Петр Мансурия, он же Аваз Баграмов, он же Седой, Порченный, Игрок…

— Он же сучий потрох! — не сдержался Сигурд. — Это он Гуга подставил, падла! Все поверили. Буйному чуть башку не отвернули! Я все равно достану его!

Иван точно помнил, как в лос-анджелесском притоне, на самом дне, в поганой и полутемной каморке, куда они провалились благодаря системе сквозных лифтов, припертый к стене и перепуганный Крежень сознался, что работает на Восьмое Небо. Соврал? Нет! Гуг бы его за одно словечко лжи живехонько бы спровадил на тот свет, недаром он ему капсулку в глотку всадил, Крежень был в маразме. Значит, эта паскудина, этот пижон с зеркальцами и перстеньками, работал на всех, кто хорошо платил? Но госдеп?!