Вторжение

Призадумался Коловрат, умолкнув и глядя в узкое оконце на просыпавшуюся Рязань.

– Про то никто наперед не ведает. Но у вас на сборы войска народного месячишко-то уйдет…

– Если не больше, Евпатий Львович, – вставил слово Макар, яростно набросившийся на разносолы.

– Может, и так, – кивнул боярин, рассуждая вслух, – да пока сюда людей доведешь, разместишь на постой в лесу, хибары соорудишь, ибо зима на подходе, – еще седмица-другая. Думаю, аккурат к тому дню уже и татары о себе дадут знать. Так что, разумею я, больше того срока не выйдет.

Приказчики переглянулись. Ратиша молча допил квас и поставил чарку на стол, глухо стукнув днищем о твердое дерево.

– Наум Ёрш, купец, что с Муромом торгует, позавчера вернулся оттуда, – заговорил вдруг Захар осторожно, – сказывал, что разговоры в Муроме такие же идут. Ихние ратники уже не раз видали татарские разъезды по далеким холмам. Но покуда никто на княжество не покушался.

– Да и купцы Ревякины, что по золотым делам с нами торгуют, тоже на днях оттудова возвернулись, – вспомнил Макар, – вчера только с ними медовуху пили по случаю. О том же говорят.

– Ну, вот вам и ответ, – кивнул боярин. – Дыма без огня не бывает. Месяц, думаю, может, два. Не более нам осталось мирно поживать. Так что трапезничайте и собирайтесь в дорогу.

Приказчики между тем жевали теперь медленно. По всему было видно, что думу уже думали, как быть, позабыв про еду с хозяйского стола.

– А мы с тобой, Ратиша, – вновь напомнил о себе боярин, впервые обратившись к своему верному помощнику, – здесь займемся делами воинскими.

– В Рязани? – уточнил бывалый воин.

– И в Рязани, – опять отхлебнул молока из крынки боярин, – и по окрестностям придется проехаться.

Закончив жевать, Евпатий спросил:

– Перво-наперво нужно тайно собрать опытных воинов, пеших, сотни две. И разместить их в ближнем к Рязани лесу, но подальше от любопытных глаз. Так, чтобы до поры о них никто не сведал, а они, в случае чего, за полдня здесь уже быть могли. Найдешь такое место?

– Вниз по Оке бор есть замшелый и бескрайний. Там не токмо пару сотен, пару тыщ воинов припрятать можно, Евпатий Львович, – ответил бывалый Ратиша, – случалось мне раньше там бывать, оттого ведаю.

– Это хорошо, – сказал довольный Коловрат и уточнил: – Бор твой в той стороне, что за Серебрянкой?

– Там, Евпатий Львович, – кивнул Ратиша, – ежели по крутому склону на Соколиную гору подняться, да с нее спуститься, как раз в полудне пути и начнутся леса замшелые. Там и пешего и конного схоронить можно. Самое засадное место, если в наших краях воевать придется.

– Конных, говоришь? – призадумался боярин, – хорошая мысль. В общем, наберешь две сотни самых толковых пеших воинов и еще сотню конных. Мы их в этом бору припрячем до срока и научим, как из арбалетов стрелять.

На этот раз Ратиша, переглянувшись с приказчиками, вперил непонимающий взгляд в своего хозяина.

– И конных? – не поверив своим ушам, переспросил он.

– И конных, – подтвердил не моргнув глазом Коловрат. – А что? Из лука на полном скаку садить умеют наши всадники не хуже степняков. А если научим из самострела врагов бить, цены им в бою не будет.

– Понял, – поразмыслив над словами боярина, наклонил голову Ратиша, – сделаю.

– На все у тебя седмица, – приказал Коловрат.

Словно припомнив еще что-то, он взмахнул рукой.

– Но сам не поедешь, ты мне здесь нужен, – добавил Коловрат. – Есть кого из воинов толковых послать на это дело?

– Большака разве что послать, – подумал вслух Ратиша. – Бушуй тоже подойдет. Не, лучше Большак. Он молчаливый да толковый. Для такого дела он лучше подойдет.

– Ну, Большак так Большак, – не стал спорить Евпатий, заканчивая трапезу, – пусть людей соберет и ждет нас через седмицу в условленном месте. А прямо сейчас отправляйся в лагерь у стен к моему помощнику Лютобору, которого я покамест оставил тысячей конных ратников управлять вместо себя. Вели к вечеру выстроить всех, кто собрался на сей день, в поле для сшибки. Сегодня же вечером и проверим всех, кто уже научен был степному бою.

– Так там уже сказывают, – заметил осторожно Ратиша, – почти две тыщи набралось.

– Да не может быть, – удивился Коловрат. – Как в объезд кордонов отправлялись, было меньше тысячи.

– Так мы сколько проездили, Евпатий Львович, – пожал плечами Ратиша, – подтянулись воины из других городов по слову княжескому. А Лютобор тайком от воеводы всех к себе в тот лагерь определял.

– Две тысячи, говоришь? – ухмыльнулся Коловрат. – Ну, добро. Научим и две тысячи биться по-новому. Татар все одно больше будет. Князь дозволил. А воеводе Богдану, когда возвернется, уже поздно будет кулаками махать.

Боярин встал, радостно потирая руки. Все гости, поневоле посетившие его спозаранку, поднялись вслед.

– Да, вот еще, Захар – вспомнил вдруг боярин, – по дороге заедешь еще раз к Ваське Волку и накажешь ему еще сотню самострелов изготовить. Монеты сам знаешь где взять.