Вторжение

Наконец поставил рычаг в какое-то положение, нажал левую педаль, потом дернул рычаг и, плавно отпуская левую, нажал правую педаль. Машина покатилась вперед.

Так, теперь бы еще запомнить, что сделал и не отпускать педаль.

Виляя по шоссе и взрыкивая мотором, мой болид мчался аж со скоростью шестьдесят пять километров в час по разделительной полосе.

Ух, а как оказывается здорово-то!

Но радовался я рано. Не успел я проскочить пару деревень, каким-то чудом умудрившись не свалиться с моста, как мотор внедорожника перестал гудеть.

Прокатившись по инерции еще несколько десятков метров, машина встала.

Бензин закончился что ли?

Я матюгнулся и выбрался наружу. Осмотрел машину. Вроде ничего не дымиться и не отвалилось. На заднем сидении валяется скомканный плед со следами крови.

Опа! А ведь следов от пуль на тачке вроде нет.

Заглянул в багажник как следует проверил салон. Моей добычей стали всего лишь не распечатанная бутылка газированной воды и те самые сигареты.

Эх, не додумался все те брошенные тачки обыскать. Хотя, думаю, там все уже подчистили.

Видимо, на роду мне написано быть пешеходом. Закинул рюкзак на плечо и пошел в направлении. Карты-то как не было, так и нет.

Наученный горьким опытом, в речки больше не лез. Хотя сразу за мостами сворачивал вдоль берега и обходил деревни стороной. Один раз мне показалось, что дорога все время забирает на север, и я свернул с нее в лес. Шел по нему часа два, пока впереди между деревьями не стало просматриваться асфальтовое полотно еще одной дороги.

Вышел на нее и двинул в нужном направлении. Через пару километров я остановился, достал из рюкзака найденную в машине бутылку, отвинтил пробку и сделал несколько глотков. В колышущемся мареве жаркого воздуха впереди блеснуло на солнце лобовое стекло машины. Сюда кто-то едет и машина там только первая. 'Хаммер', кажется называется. Остальные: броневики, бронетранспортеры, танки, немного грузовиков. Перед ними дорога уходила в ложбину, и создавалось впечатление, что вот они, рядом.

Сразу почувствовал себя уязвимым. Они-то уж меня точно заметили, раз и я их. Недолго думая сбежал вниз по насыпи. Впереди метров тридцать одинокое дерево дальше, еще через восемьдесят редкие кусты.

Успею.

Ага. Я вас не вижу, значит я в безопасности. Это я хорошо придумал. А что остается делать?

От приближающегося гула дизелей затряслась молодая листва на кустах. Надо же уже лето наступило, а я с этими скачками наперегонки со смертью и не заметил. Кажется, что еще вчера топтался в весенней грязи на подмосковном рынке, когда покупал себе пистолет.

Напряжение нарастало вместе с оборотами танковых двигателей. Я не выдержал и попытался вскочить, чтобы драпануть в сторону пересохшего русла реки.

— Куда лезешь, придурок? — Чья-то сильная рука схватила меня и впечатала в траву.

— Саньчик, вали козла, а то нас всех тут из-за него накроют. — зашипели из соседнего куста.

— Не мельтеши, Огурец, они его давно засветили. — ответили из-за спины, не убирая ладонь с моего затылка. — Была б нужда, уже шарахнули бы. На всякого бомжа снарядов по сто тыщ бакинских не напасешься.

— Чегой-то бомжа? — огрызнулся я, отплевываясь от травы.

— А кто же ты еще?

И действительно кто?

Колонна уже прошла, меня отпустили, и теперь можно было спокойно рассмотреть соседей по кустам.

Сунувший меня мордой в землю парень закатал на лоб шапку-гандошку цвета хаки с прорезями для глаз и рта, которую он зачем-то напялил в такую жару. У остальных были такие же. Автоматы Калашникова, разгрузки и камуфлированная одежа всех троих как-то не вязались с дурацкими кроссовками на их ногах. На этом сходство заканчивалось. Мой мучитель по имени Саньчик — здоровый, коротко стриженный парень. Автомат в его руках казался детской игрушкой.

Как это я его при таких габаритах не заметил?

Огурец, наоборот, был худым, невысоким, с редкими светлыми волосами и прыщавым лицом. Тот, кто все время молчал, на уроке физкультуры стоял бы между Огурцом и Санчиком. Звали его Поп, но ни напузного креста, ни окладистой бороды я у него не углядел. Обычный парень. Только верхняя губа справа рассечена глубоким шрамом.

Еще через пару минут к ним присоединился четвертый с длинной снайперской винтовкой.

— Фу, пронесло. — выдохнул он. — Так хотелось кого-нибудь из них завалить.

— Я те, Тихоня, завалю! — Ответил ему Саньчик, который, удя по всему, тут был главный.

— А я че? — пошел в попятную Тихоня.

— Ну что, мужики, что с этим-то делать будем? — Подал голос Огурец. — Сдаст он нас с потрохами. Ей Богу сдаст.

— Это почему?

— Не нравится он мне. Рожа какая-то хитрая.

— Кхм. Ну ты, Огурец, в своем стиле. Слушай, ребя, сюда. Парень сам от пиндосов прятался, рожа не в счет. И вообще нам люди нужны. — Саньчик посмотрел на меня. — Пойдешь с нами, или у тебя свои планы?

— А вы что, партизаны? — спросил я, а сам начал лихорадочно соображать, как выкрутиться из этой гнилой ситуации.

Огурец от моего вопроса чуть не подавился водой из фляги, а Саньчик как-то задумчиво на меня посмотрел и ответил:

— Ага, вроде того.