Вторжение 1: высший разум

– Инна Борисовна, вы когда это задавали-то?.. Я вот смотрю и не помню… – простонал невезучий Рыжков.

– Да ты его и не учил!

– Учил… Сейчас уже раз шесть вон прочитал, ничего не вспомнил!

– Давайте, я расскажу? – не выдержал Вадим.

И, не дожидаясь разрешения, затарабанил на английском. С акцентом, конечно, в который всегда тыкала Инна Борисовна, но чётко. Со злости он ошибок никогда не делал, только в расслабленном состоянии.

– Ну, хоть стишок знаешь – хоть какая-то от тебя польза, – перебила Инна Борисовна. – Садись на место!

Стих она даже не дослушала.

Раздражённый Вадим упал на свободную парту позади Рыжкова. Меньше всего ему сейчас хотелось учиться. Может, англичанка – тоже заражена личинкой, поэтому всех доводит? Или она злостью питается? Или у неё утром собачка сдохла?

Очки просто жгли Вадиму карман: ну прямо Фродо и кольцо Всевластия!

Но ведь нельзя же на учителях эксперименты ставить? Хотя… А им на школоте оттаптываться можно? Или дети – не люди?

Профдеформация у них, что ли? Или обман мозга? Вот скажи сейчас англичанке, что она детей не уважает, и что будет? Истерика? Она же уверена, что наоборот! Что это мы её не уважаем!

Вадим решительно достал очки и нацепил на нос.

Всмотрелся – пусто. Личинка, к сожалению, не просматривалась.

Он в раздражении схватился за колёсики, позабыв, что они – не для резкости…

И…

….В голове у Вадима неожиданно что-то ёкнуло, его толкнуло вперёд… И класс перевернулся.

Теперь Вадим смотрел не со второй парты последнего ряда, а от доски. Словно его вызвали отвечать!

Только что он видел затылки, а теперь – лица.

Вот Рыжков мается от тоски и безделья. Он знает, что его уже ничто не спасёт от двойки, и дальнейшее сидение на английском для него – хуже каторги. Вот Кристина шевелит губами, повторяя стишок…

А это кто такой лохматый и заспанный? Это же…

Стоп, а где Инна Борисовна?

Вадим оглянулся и увидел доску.

Потом ощутил, как в глазах двоится, и увидел, наконец, Инну Борисовну, испуганно крутящую головой.

И тут до него дошло, что секунду назад он смотрел на себя из головы Инны Борисовны! Её глазами!

Нет… Ну… Ну…

Ну, круто же!

Он поморгал: в глазах всё ещё двоилось. Ещё немного подкрутил колёсики очков…

Внутри опять что-то дёрнулось, он ощутил слабое сопротивление, словно в воду нырял… И снова увидел самого себя, хмурого, бледного, взлохмаченного и какого-то прямо несимпатичного, что ли.

Подумав об этом, он уловил смутный отклик: «Да, бесит, постоянно дерзит».

«Это кто дерзит? Это же Рыжков дерзит?»

«Рыжков – вообще отстой!» – откликнулось в голове.

Это он что, с Инной Борисовной, что ли, беседует? Прямо у неё в голове?

Вадим едва не расхохотался.

«А ты сама? – спросил он. – Ты – не отстой?»

«Да ты кто такой, чтобы!..» – дёрнулась ответная мысль.

Вадим «рявкнул» на неё, и мысль угасла.

Вот так-то лучше!

Он сделал усилие и подавил последнее сопротивление… чужого сознания.

И снова обвёл класс глазами Инны Борисовны.

– Ну и что, хулиганы, тунеядцы? – спросил он весело, слыша не свой, а её, не совсем знакомо звучащий голос. – Учиться-то когда-нибудь начнёте?

Вадим представил, как садится… и Инна Борисовна, поддёрнув юбку, взгромоздилась на первую парту, а потом заложила ногу за ногу, повергнув в шок сидящую там Кристину.

– Кристина-то пять получит, – развязно сказала «Инна Борисовна», качая голой ногой. – А ты, Рыжков?

– А чё сразу я? – вякнул тот испуганно.

Испугаешься тут.

– А то! – ухмыльнулась «Инна Борисовна». – Тварь ты дрожащая, или можешь выучить стих? А, Рыжков?

– А если не могу, так что, сразу тварь? – пробормотал Рыжков и вцепился в свой рюкзак.

Инстинкт подсказывал ему, что «пора валить» из этого странного «класса».

Вадима уже трясло от хохота. Хоть «Ералаш» снимай – педагогиня на парте была великолепна!

Он ощутил, что сейчас заржёт в голос и потеряет контроль над сознанием англичанки, и поднял Инну Борисовну с парты.

Двигательный контроль давался ему легче. Можно было поводить её по кабинету. Подойти к двери. Теперь обратно… Вот хоть бы даже и присесть…

Англичанка побродила туда-сюда, присела на корточки.

Класс замер.

Вадим понял, что получается уже какая-то страшная, а совсем не смешная фигня, и всё желание управлять англичанкой у него пропало.

Да и не знал он, что делать дальше. Одно дело – побаловаться, другое…

Ладно, хватит нелепого бреда!

Не сообразив, как «выйти» из сознания Инны Борисовны, Вадим снял очки.

Англичанка – словно из неё выдернули стержень, осела на пол и заплакала.

Девчонки кинулись её утешать.

– Инна Борисовна, что с вами?

– Голоса… – бормотала та. – Какие-то голоса в голове…

– Это вы переутомились!

– Это конец года…

– Ага, орать она переутомилась! – буркнул над ухом у Вадима Рыжков.

Вадим надавил на занывшие глаза. Эксперимент определённо состоялся. Но – какой?

Личинки не было. Захват сознания англичанки частично удался.

Но болтать с ней у неё же в голове было явно лишним. Вот если бы он хотел что-то сделать конкретное…