Второй

Налили, выпили. Обменялись мнением по поводу сложностей в политической обстановке — причем было понятно, что Второму все равно, а мне так тем более. А вот после третьей, когда разговор зашел за работу — остановиться уже было трудно.

На мой вопрос, чем он сейчас занимается, Второй отвечал уклончиво.

— У меня осталось несколько незавершенных дел. Дел не на один день, и даже не на один месяц. Приходится иногда наведываться и присматривать за подопечными. А сам как?

— Нормально. Тяжело, хлопотно и нудно. Но это же работа.

— Уруса не так давно главным назначили, да? Он старательный, только иногда слишком. Мы с ним в свое время крепко поцапались.

— Он говорил. И предлагал перебраться в Бункер к Петровичу. Там комната как раз освободилась.

— Почему? — Второй был удивлен. — Берлога — вполне надежное убежище и, опять же, в Городе, а не у черта на куличиках.

— Он говорил, что у тебя со всеми поводырями проблемы были. И у поводырей с тобой.

Второй криво усмехнулся.

— Рассказали уже?

— Рассказали. А что еще в патруле делать, если не лясы точить? Тем более, это у меня еще хоть какая-то деятельность, а ребята просто за мной гуськом ходят — ждут когда я хоть что-то увижу.

— А могу я общеизвестную версию послушать?. Или Уруса трясти?

— Нальешь, выпьем, расскажу.

По четвертой тоже нормально пошло. Душевно.

— Рассказываю. Говорили мне, что у Второго год назад один за одним три поводыря сменились. Потому, что Второй был занят не тем, чтобы их прикрывать на выезде, а своими собственными делами. Говорили, что Второй совсем не телохранитель, а бывший оперативник. Говорили, что если бы не Петрович, то давным — давно Второй загудел бы далеко, далеко от клиники. Потому, что таких телохранителей как он сотни, а светлячков совсем мало. Говорили так же, что Второй своих поводырей совсем не жалеет и во все, какие только возможно было, темные истории вписал. Ну и сказали то, что у Второго при нем светлячка убили, а он ничего не сделал для того, чтобы этого светлячка защитить. Вообще в сторону даже не сдвинулся, когда кто-то из кукол выпустил в поводыря очередь из калаша. Потому, что у Второго было незаконченное дело и он ну никак не мог отвлекаться на защиту какого-то там Сергея Петровича.

Второй слушал все это, мрачнел. Руки сами собой сжимались в кулаки.

Мне совсем не нравилось то, что я вижу. Тем более совсем не такого эффекта я добивался. Я думал, он максимум скажет, что все не правда и пошлет к черту. Досужие сплетни — досужие разговоры. Я ж его совсем с другой стороны-то знаю.

— Оправдываться не буду, — сквозь зубы с железом в голосе сказал Второй. — Если все так и говорят — значит, правда.

Я взял его рюмку, разлил водку и поставил перед ним.

— Поэтому предлагаю выпить.

Он непонимающе смотрел на меня.

— Это все? Просто выпить?

— Ну, а чего ты хотел? Чтоб я заорал на тебя, что ты плохой телохранитель, собрал вещи и переехал в Бункер? Не дождешься. Меня и здесь неплохо кормят.

Он несколько раз тряханул головой, размял плечи.

— Ничего не понимаю, Ян. Если ты все знаешь, ты ж должен понимать, что со мной непросто. И может быть опасно.

— А со мной? Со мной все просто? Со мной не МОЖЕТ быть опасно — а просто опасно. Именно со мной, а не с тобой. Ты ходишь по поверхности и не дергаешься от каждого шума и скрипа, ты не вглядываешься в идущих на встречу, судорожно решая, нормальные они люди, заряженные или куклы, ты имеешь право послать всех к черту и уехать хоть на Карибы, хоть в Японию, а я даже самостоятельно не могу из города выехать. Так у кого из нас и с кем проблемы.

Второй покрутил пальцем у виска.

— Да, Ян, я думал, что это я слегка чокнутый, а ты оказывается и того хуже. Поздравляю, напарник. Похоже, мы нашли друг друга.

Мне и раньше говорили, что алкоголь — ключ к взаимопониманию, а я, дурак, не верил.

— Ладно, — сказал Второй. — Проехали. У каждого есть свои скелеты в шкафу. Будет настроение и время — расскажу. И если ты такой бесстрашный и невозмутимый, может, ты мне и завтра в одном деле поможешь? Надо ж репутацию деспота для поводырей оправдывать. Вот и повод будет.

Я кивнул. А чего было не соглашаться — со Вторым все же интересней, чем по складам да по ангарам лазить, и опять же веселее, чем сидеть в норе без солнечного света.

* * *

Девушка была совершенно некрасивая. Полная, светловолосая, светлобровая — незаметная абсолютно. Такая себе — бледная мышь. Пройдет в толпе — не то, что не обернешься, а даже не вспомнишь, что и видел.

Когда Второй сказал, что надо будет понаблюдать за одной барышней, я даже удивился.

Но он на мои провокационные намеки не отвечал, и пришлось отстать.

Когда я увидел эту девушку, был даже слегка разочарован. Что такого интересного Второй мог в ней найти? Но все оказалось без любовных интриг и сердечных тайн. Просто «объект». А объект мог быть любым — кривым, косым и косолапым, — лишь бы с Даром.