Второй

А вторым делом было изъятие видеопленки с камеры наружного наблюдения расположенной на входе в подъезд дома и с автостоянки. Изображение с камеры было слишком не четким, но тем не мене удалось разобрать как почти под подъезд подъехала машина, иномарка, устаревшей модели и из нее вышел мужчина с необычной дерганной словно разгруппированной походкой. Так обычно двигались прилипалы, взрослые сформировавшиеся особи. Единственное не было гарантии что этот мужчина зашел в квартиру именно Задорожному, но предположение можно было выдвинуть в качестве рабочей версии.

В общем чем больше в деле появлялось информации тем оно казалось все запутанней. И если началось все с шутки и почти небылицы то сейчас уже переросло в вполне серьезный детектив на несколько частей и со многими неизвестными.

Может по этому и хотелось его распутать как можно быстрее, но нам просто не хватало физически времени. Если можно было бы спать хотя бы по 4 часа в сутки, без последствий- было бы проще. А так, пока за одну ниточку потянешь- пол дня и пройдет, вторую- уже сутки, а результат можно сказать мизерный.

Ближе к вечеру в гости заехала Аленка. Второй забрал ее после работы, свозил домой переодеться и вот такую красоту привез в берлогу.

Глядя на нее, я не мог поверить что совсем не давно я думал что она не красивая и не заметная. Я помнил первое впечатление- серая мышка- не больше. Но сейчас. Я не понимал что произошло и с ней и со мной. Я смотрел на Аленку совершенно другими глазами. Не просто на внешнюю оболочку а я видел ее сущность. Я видел какая она по сути. Таких красивых людей очень мало. Она светилась изнутри. Тихим- не ярким светом. Не обжигающим, не как пламя и страсть, а скорее как теплый огонек в окошке дома, где всегда ждут. Рядом с ней хотелось быть всегда. Не разговаривать, не «рисоваться», не изображать из себя героя. С ней хотелось быть просто собой, зная- она принимает тебя таким, какой ты есть, без наворотов, без крутости, без внешних амбиций. И за это можно было простить все что угодно- и не слишком плавную линию курносого носа, и не роковой изгиб губ, не осиную талию. Но все эти мелкие недостатки- не были недостатками для нее — а были особенностями, без которых Аленки и не было бы. Она не была как все- стандартной и обычной, она была особенной, индивидуальной. Мне очень нравилась фраза из какого-то старого доброго фильма «- Вы, барышня не ширпотреб. Вы- индпошив». Вот так и она. Единственная, неповторимая, не такая как все. А если еще и вспомнить про Дар. Про теплоту души…может я и вправду был через чур влюблен. Может у меня эмоции на тот момент зашкаливали, но по другому думать про нее я не мог. И если б все только от меня зависело, я бы не отпускал ее ни домой, ни на работу, да вообще никуда не отпускал. Но что я мог предложить? Берлогу Второго? Жилье, на котором я сам был в качестве званого квартиранта? Странную и опасную жизнь с непредсказуемым исходом даже в течении дня, не то что в течении длительного времени. Ничего не мог предложить. Понимал, и сам бесился от этого. Я прекрасно знал, помятуя все мои предыдущие романы, что долго такое состояние неопределенности продолжатся не сможет. Что начнутся первые вопросы- на которые не будет ответа и наша совместная история может в одну секунду рассыпаться как карточный домик от одного неосторожного движения, слова, жеста. И думать сейчас об этом было просто больно. Не хотелось думать.

На Аленке было темно-серое шелковое платье, которое ей как-то удивительно шло. Светлые волосы, не заплетенные как обычно в тяжелую косу, а рассыпанные по плечам были чуть подкручены. Глаза подведены тенями. Она была какой-то слишком красивой. Не обычной. Не такой как всегда. И в чем-то не моей Аленкой. Она и двигаться стала как-то не так, и пахла незнакомыми вкусными фруктовыми духами.

— Не нравлюсь? — вдруг спросила Аленка, наблюдая за тем, как я на нее смотрю.

— Нравишься, — у меня щеки вдруг вспыхнули пунцовым. Если бы мог я бы сейчас бы сорвал платье и смыл бы всю непонятную красоту просто потому что мне Аленка нравилась намного больше без красок и украшений. Нравилась своей природной красотой. А шмотки и краски делали ее обычной. Забирали у нее индивидуальность. Но говорить ей об этом конечно не стал.

— Ты красивая, — сказал я глядя в ее светлые с голубыми отблесками глаза. Она улыбнулась, подошла чуть ближе и поцеловала меня. Ее губы пахли карамелью и были слишком мягкими и горячими. Мне вдруг до чертиков захотелось отметить все запланированные мероприятия, отправить куда-нибудь по дальше Второго и остаться с Аленкой вдвоем. Вместе.

Но… Она чуть отстранилась. Секунда для принятия решений ушла в вечность. А я так и остался стоять посреди берлоги, не предложив ничего.

Второй тактично кашлянув, постучал пальцем по циферблату часов. Время неуклонно приближалось к шести вечера. Пора было провожать любителей культурного отдыха из жилища.