Второй выстрел

— В таком случае могу вас поздравить, больше вам этого делать не понадобится. В будущем я постараюсь больше не питаться суррогатом. — Глупо было принимать эту девушку настолько всерьез, чтобы обращать ее же собственные неосторожные слова против нее, но, с другой стороны, она ведь сама меня спровоцировала!

Аморель пораженно уставилась на меня.

— Глупый, — сказала она, — ну как вы не понимаете... Ладно, не обращайте внимания.

Мне хотелось бы послушать, что она собиралась сказать дальше после такого странного (если не сказать, обидного) вступления, но в этот самый миг появились наши гости и с ними Джон.

Я нечасто вращаюсь в обществе писателей, поэтому мне интересно было познакомиться с ними, но вскоре любопытство уступило место разочарованию. Они оказались весьма заурядными людьми. Мортон Харрогейт Брэдли, известный автор детективов, был высоким, худым молодым человеком, манеры которого отличались раздражающим высокомерием. Я попытался занять его беседой, выбрав, по-моему, идеальную тему (обсуждение спорных вопросов драматургии восемнадцатого века — я как раз много читал по этому предмету в последнее время). Однако, к моему еще большему раздражению, он внезапно оборвал меня на полуслове и ушел, чтобы присоединиться — к кому бы вы думали? — к Аморель.

Хелен Эш (или миссис Фицвильям, если называть вещи своими именами) показалась мне ничуть не более интересной, особенно для писательницы с такой высокой репутацией, как у нес. Я уже начал было вспоминать те ее книги, которые мне довелось прочесть, чтобы понять, не слишком ли преувеличенной была ее слава. Это была маленькая, темноволосая, чрезвычайно подвижная женщина с недурной внешностью, лег тридцати пяти, насколько я мог судить. Я счел своим долгом попытаться выяснить ее мнение о тенденциях современной литературы, но она, вне всякого сомнения, предпочитала болтовню с Этель о каких-то женских глупостях вместо серьезною разговора. Кстати, когда в комнату вошел Эрик, она мимоходом поздоровалась с ним, и я не заметил ни тени смущения в её голосе. Вот и верь после этого скользким намекам Аморель.

Профессор Джонсон, к сожалению, оказался невероятно скучен для столь высокообразованного и, несомненно, одаренного человека. Он счел необходимым подробно изложить мне какую-то запутанную математическую теорию, не представлявшую для меня ни малейшего интереса, долго бормотал себе в бороду и крутил в руках очки, создавая впечатление старческого маразма, хотя ему было лишь немногим за пятьдесят. Поэтому, как только в комнату вошла мисс Верити, я тотчас же извинился перед профессором и поспешил к ней навстречу.

Однако Эрик опередил меня со свойственной ему беспардонностью. Прежде чем мне удалось добраться до двери, он буквально локтями проложил себе дорогу сквозь небольшую толпу, собравшуюся в гостиной — причем, как я заметил, без колебаний протиснулся даже мимо самой миссис до Равель.

— Ну наконец-то, Эльза, иди-ка сюда, выпей коктейля, — крикнул он ей, нимало не заботясь о приличиях.

К моему разочарованию, мисс Верити, вместо того чтобы игнорировать наглеца, напротив, даже улыбнулась ему, хотя и удосужилась слегка покраснеть при этом.

— Пожалуйста, передайте сюда коктейль, Джон, — прокричал Эрик. — Эльзе нужно слегка подкрепиться, прежде чем мы сообщим одну важную новость.

Меня пронзило нехорошее предчувствие, хотя я и знал, что оснований для опасений уже не было. Взглянув на Этель, я увидел, что и ей в голову пришла та же мысль. Я послал ей ободряющую улыбку, но она не обратила на нее внимания.

— Что за новость, Эрик? — спросила она.

Тот повернулся к ней, все еще протягивая коктейль Эльзе, и победно усмехнулся.

— Пусть все наполнят бокалы! — Его голос загремел на всю комнату. — Мы хотим предложить тост, за который необходимо выпить! — При этом тон его ясно говорил: хотите вы этого или нет. — Эльза и я собираемся пожениться и объявляем о своей помолвке!

Как же далеко зашло бесстыдство этого человека! Вопиющее, преступное бесстыдство!

Глава 5

Во время последующего обеда я едва осознавал, что происходило вокруг.

Я был расстроен. Мало сказать, что расстроен. Чисто машинально я пытался отвечать на назойливую болтовню моей соседки, миссис Фицвильям, но голова моя была занята другим. Меня мучила ужасающая несправедливость, которая готова была обрушиться на несчастную девочку и которую, по всей вероятности, мы не в силах были предотвратить. При одной мысли о том, что она окажется в лапах этого мерзавца, у меня кусок застревал в горле, но я не мог думать ни о чем другом. Все мысли об Аморель поблекли в моем сознании. Даже сейчас у меня то и дело мелькали отчаянные идеи спасения мисс Верити, одна сумасброднее другой, но я вынужден был сразу отметать их. Что касается Этель, она вела себя как и положено гостеприимной хозяйке, и можно было только догадываться, какое душевное смятение скрывалось за ее радушной улыбкой.