Второй выстрел

После того как я оторвался от миссис Фицвильям, моей первоочередной задачей было перетащить тело Эрика из того места, где он лежал, туда, где его должны были впоследствии обнаружить, и я отнес его не по той же тропинке, а по большой, напрямую соединяющей обе поляны. Это было нелегкой задачей, но я не был в действительности таким тупым, каким хотел казаться в то утро, когда Джон учил меня "захвату пожарного". На самом деле я отлично усвоил этот прием и в конце концов смог переместить Эрика, шатаясь под тяжестью его мертвого тела. Потом я принес ружье, из которого выстрелил с помощью лески, быстро стер свои отпечатки пальцев и нанес новые отпечатки безжизненной рукой Эрика, а затем подменил ружье, которое было оставлено на поляне. Это последнее уже носило отпечатки пальцев Эрика (и, как оказалось впоследствии, в высшей степени убедительные), потому что он сам нес его из дома, и хотя я и сделал вид, что стер его отпечатки во время спектакля, в действительности я и не думал этого делать. Более того, на этом ружье не было как раз моих отпечатков пальцев, поскольку в тот вечер, следуя в лес за Эриком, я предусмотрительно покрыл кончики пальцев составом "Новая кожа" патентованным средством первой помощи при порезах, которое я непременно возил в своей аптечке вместе с багажом. Прижать пальцы Эрика к дулу ружья, а затем положить оружие за ним было делом двух минут. Потом я смотал леску и вынул из бревна раздвоенный сучок, послуживший мне рычагом — и на том моя задача была выполнена. В общей сложности все это заняло не более пяти минут.

В тот момент я чувствовал себя в полной безопасности. Единственным моментом, который вызывал у меня опасения во всей моей схеме, была сцена, которую должна была разыграть Этель. Я поставил на то, что её мысли будут слишком заняты злосчастной помолвкой, чтобы она удостоила Скотт-Дейвиса более или менее пристальным вниманием, а не брошенным вскользь взглядом. К счастью, так и вышло. Если бы она посмотрела на него более внимательно и поняла, что он действительно мертв, то мне не оставалось бы ничего другого, как довериться ей. Не думаю, что моральные соображения донимали бы ее в этом случае больше, чем меня, и, безусловно, я вполне мог на нее положиться. И все же я был рад, что такая необходимость отпала сама собой.

Не знаю, что толкнуло меня вернуться и бросить последний взгляд на труп Эрика. Возможно, мне хотелось убедиться, что он выглядит естественно, если посмотреть на него с другой стороны. В любом случае, это был неудачный поворот событий, поскольку в мой первоначальный план не входило, чтобы тело было обнаружено так рано. Я собирался просто оставить все как есть до тех пор, пока отсутствие Эрика не будет замечено и его не начнут искать; вот тогда кто-нибудь другой и должен был бы его обнаружить — только не я. Должен признаться, когда я столкнулся с Джоном в конце тропы, то на мгновение чуть было не потерял голову от неожиданности. Однако, к счастью, я почти сразу сумел взять себя в руки, и Джон принял мое нервное состояние за естественное последствие того шока, который любой испытал бы, обнаружив мертвеца. Но мне это стоило весьма неприятных минут, как сразу при встрече, так и потом.

Еще раз я чуть было не потерял контроль над собой два дня спустя. Нервы мои были на пределе, и в то утро при разговоре с инспектором я был на волосок от того, чтобы выдать себя. Телеграмма, которую я послал Шерингэму, стала самым очевидным проявлением паники, которую я испытывал.

И при всем этом в моих действиях прослеживалась логика. Я знал, что Шерингэм умен. Если кто-то и мог доказать, что не я произвел этот второй выстрел, так это был он. Однако я не считал его настолько проницательным, чтобы он смог раскопать настоящую правду. То, что в конце концов он нашел для этой загадки такое необыкновенно изящное решение, которое так идеально удовлетворило его самого и вместе с тем оказалось настолько далеко от истины, оказалось поворотом, который я не мог предвидеть, но который от этого не потерял своей прелести.

А теперь я подошел к той роли, которую сыграла в этой истории Аморель.

К несчастью для нее, бедняжки, глаза ее не обманули. Когда я выстрелил в Эрика на поляне, целясь в красное пятно на его пальто — плод моего творческого вдохновения, — Аморель сразу догадалась, что стрелял я по-настоящему. И все последующее время она знала, что смотрит не на что иное, как на мертвое тело.