Второй визит (Дом дверей - 2)

Там лежала Лотос с гротескно вздувшимся животом, широко распяленными и согнутыми в коленях ногами, смахивающими на конечности какого-то чудовищного белого паука. По лицу у нее ручьями струился пот, а тело дрожало, словно под плетью. Но при виде Кину Суна.., в уставившихся на него глазах не появилось ни проблеска радости. Ни радости, ни ненависти при появлении человека, из-за которого она переносила сейчас припадки острой боли. В них вспыхнул страх! И Кину Сун увидел его.

- Лотос! Как ты на меня смотришь, нет! - прорыдал он и упал на колени у родильного стола. - Они тебе наврали. Все наврали. Чего бы там тебе ни наговорили обо мне, это все не правда! Ты ведь наверняка это знаешь? - Он попытался взять ее за руку, кисти женщины сжимали резиновые ручки стола.

Она отшатнулась, вскрикнула от внезапной боли, закрыла глаза и лежала, тяжело, со свистом, дыша.

- Бессердечный пес! - выругался ее дядя, отталкивая Кину Суна в сторону. - Что ты думаешь, мы не знаем, как все было? Думаешь, она слишком испугалась, чтобы рассказать нам? Ну, она нам рассказала-таки, и мы таки знаем. Когда она отвергла твои ухаживания, ты похитил ее, взял силой и оставил, сочтя мертвой. Ах, ты, безликий!

Лотос пронзительно вскрикнула. Глаза ее на белом, как череп, лице казались черными пятнами. И ее дядя снова повернулся к столу.

- Этот ребенок, - пробормотал он почти про себя тоном сродни отчаянию. - Он слишком большой, и Лотос не может вытолкнуть его. Придется резать.

- Этот живот у бедной девочки, - воскликнула Миранда Марш. - Он огромный, громадный!

А Анжела распорядилась:

- Вы, мужчины, все, кроме Кину Суна - вон отсюда. Идите охраняйте дом.

Джилл согласился с ней. Выпроваживая мужчин обратно за занавешенную дверь, он приказал:

- Займите как можно лучшие позиции. Хотя это и альтернативный, синтезированный Китай, на мой взгляд, он выглядит весьма аутентичным. А отсюда следует, что это скорей всего Красный Китай. И если так, то где-то тут обязательно должен быть коммунистический сторожевой пес или псы. Выберите каждый свое окно и следите во все глаза за тем, что происходит снаружи.

Они так и поступили, и вскоре заметили, что из центра деревни вышла группа людей и направилась к дому у подножья холма. Трое из них шли в оливково-тусклокоричневой форме и плоских серых фуражках с красными звездочками, и с дробовиками в руках.

- Полиция, - мрачно констатировал Тарнболл. - И притом - военная полиция. Думаю, мы вот-вот станем беглецами! - И продолжал, выбивая стекла своего окна прикладом автомата:

- С другой стороны, если это все, что имеется в их распоряжении, то наши дела не так и плохи.

Но внезапный вопль Лотос из родильной палаты, а затем крик, который все продолжался и продолжался, поднимаясь выше и выше, и полный предельного ужаса возглас Кину Суна сказали им, что дела все-таки плохи.

Во всяком случае, с точки зрения Кину Суна.

Джилл встретил Анжелу и Миранду, когда те вышли обратно через дверь, занавешенную нитями из бус. Он увидел выражения их лиц и то, как они пошатывались; то, как Миранда прижимала ладонь к разинутому, прерывисто дышащему рту. И, отдернув в сторону нити с бусами, он взглянул на сцену в родильной палате.

...Или попытался. Но тут врач, дядя Лотос, полетел головой вперед, разбрызгивая на лету нечто красное.

Вот только выражение "головой вперед" тут не годилось, потому что голова-то у него напрочь отсутствовала! Его труп вылетел в коридор, грохнулся на пол и лежал там, дергаясь.

Сперва Джилл подумал, что это, должно быть, дело рук Кину Суна, шагнул сквозь занавеску.., и просто не мог поверить в то, что увидел. Лотос рожала, да, но делала это из всех отверстий!

Или, скорее, оно делало это с Лотос.

Окровавленная хитиновая клешня с зубчатыми ножницеобразными челюстями, поблескивающими там, где сквозь кровь виднелся хитин, высовывалась из нижней части ее тела, торча сквозь разрез, тянувшийся от паха Лотос до основания ее грудной клетки. И он явно был прорезан изнутри.

Несмотря на то, что тело ее дергалось на столе, Джилл понял, что сама Лотос мертва. Ее убила бы и одна боль от этакого появления на свет. Нижняя часть ее тела буквально распадалась на две половинки, не соединенные выше бедер. Она лежала, словно частично расчлененная мясником туша. И в сырой красной пещере внутренностей наблюдалось полуразумное или полумеханическое движение. Джилл смотрел, парализованный ужасом, как наружу выталкивается раскладывающееся скопление перистых щупальцев.

Даже шея, голова и лицо девушки не остались свободными от этого чудовищного насилия изнутри, а теперь уже и снаружи. Шея ее сделалась толщиной с бедро Джилла, а затем кожа стала лопаться, а лоскуты скручиваться, словно папильотки; ее страшно выпученные мертвые глаза сместились, когда лицо начало вскрываться. Верхняя губа раскололась, и челюсть под ней, Рот стал страшной зияющей дырой, нижняя челюсть сместилась и отвисла.