Второй уровень

Я улыбнулся. Соседка у меня мировая. Действительно ни разу в конфликт с ней не вступал. Но все равно думал, что может вспомнит как день рождение в последний раз отмечал. Мы тогда на самом деле шумно посидели. Кто-то из соседей даже по батарее стучал, а баба Клава так и вовсе пришла к нам разгонять весь этот беспорядок. С того раза решил больше дома застолий не устраивать, самому трудно уснуть, когда кто-то чем-то подобным занимается.

Но эти мысли, так, чтобы оттянуть неизбежное. А неизбежным было то, что я являлся преступником. Как ни крути, но это так. И от ответственности не уйти.

Еще раз взглянул на процесс в моей квартире, а затем вспомнил про видеозапись резни в больнице. Китти говорила, что она выложена в ютубе, и у следователей уже тоже есть. В тот момент мысли у меня были совсем о другом, а вот теперь, когда с этим столкнулся, дело приобрело действительно тяжелый оборот. Реальность не игры, здесь все по-другому. Если украл, значит вор, если убил, значит убийца. Нельзя перезагрузиться со старой сохраненки, заплатить виртуальный штраф, или вовсе выйти из игры, и начать другую.

Эти мысли холодной липкой хваткой сковали меня и непроизвольно появилось желание выкрутиться из происходящего. В голове лихорадочно завертелись образы произошедшего в поисках спасительной нити. Первые мысли, разумеется, о резне в больнице. Ее совершил не я, от чего в первую очередь и желал от этого откреститься. И так, место преступления скорее всего обнаружила выездная бригада по возвращению в больницу либо работники, что пришли на работу по утру. В любом случае дело отдали следователям СК и все что они смогли сделать, это взять объяснения с выездных бригад, да произвести осмотр места происшествия. Камеры я уничтожил, но не следы. Что есть у следователей? Неизвестная видеозапись с ютуба, орудие преступления и мои пальчики. Это факт. Куча крови и трупов. Это тоже, но меня это уже не касается. Только то, что с помощью экспертизы установят, что смерть наступила именно от орудия с моими пальчиками. И больше ничего у них на меня нет. Свидетелей нет, реальной видеозаписи с камер тоже нет. Зато есть моя история болезни с рентгеновскими снимками, а значит и заключение эксперта о том, что мною эти действия произведены быть не могли. Причем самого меня у них тоже нет.

Не удержался и попросил светлячков уничтожить запись в ютубе и ту, что была у следователей. Но спустя долгих пять минут получил ответ, что таких записей нет. В ютубе удалены с серверов по просьбе правоохранительных органов. А у следователей просто нет. Видеозаписи на дисках и компьютере испорчены, и это сделали не светлячки. Зато светлячки умудрились изучить материалы дела, по крайней мере вордовские проекты постановлений, объяснений и других документов, составленных следователем, которые в деле были уже распечатаны и подписаны. И выходило так, что на меня у следствия ничего и не было, а я числился среди пропавших. Однако только по этому делу, потому как в отношении меня реально было возбуждено уголовное дело по статье 226 УК РФ, хищение боеприпасов, да еще и с использованием служебного положения. А это лишение свободы на срок от пяти до двенадцати лет.

«Причем от этого уже не отвертеться», — с холодом в груди осознал я. Не важно, что никаких боеприпасов я не похищал. Не важно, что все делалось по указанию начальника полиции и под ведомом прокурора. И что именно они вдвоем и расстреливали похищенные патроны. Ответственный за проведение стрельб я, получал патроны в дежурке я, раздаточно-сдаточные ведомости на патроны, израсходованные при проведении стрельб подделал я, акты списания патронов подписывал тоже я. Как ни крути, преступник я. Сам виноват, не надо было идти на повод у начальства. Теперь мне одна дорога — в тюрьму.

Я тяжело вздохнул, но тут же попытался себя приободрить. Это еще повезло, что мне не приписали взрыв, вызвавший обвал в пятиэтажке. Хотя пять смертей, случившихся в результате обвала, система повесила именно на меня. Так что, хоть как не быть мне белой овечкой. Тем более теперь после умышленного убийства людоедов.

Я еще раз тяжело вздохнул.

Понятно, что надо нести ответственность за свои поступки, но я не хочу этого. Вот только и жить в бегах не получится.

Очередной тяжелый вздох.

И все-таки у меня был еще один выход. Уйти в ПеМир.

Холод в груди сменился на решимость.

Пожалуй, это единственное верное решение. За все надо нести ответственность и моим наказанием будет изгнание из этого мира.

Я взглянул на закругляющих процесс следователей. Обыск завершен, они ничего не нашли, хотя бы потому, что искать у меня было и нечего.

И вновь вернулся к своим мыслям.

— «Однако уходить прямо сейчас я не буду», — окончательно оформилась у меня мысль. — «Сначала получу из этого мира все что можно. И только тогда уйду».

Глава 14. Набережная