Второй сын. Том 2

Юноша на мгновения прикрыл глаза, сосредотачиваясь. Один кусочек воспоминания, совсем недавно всплывший, был как раз про эту печать. Эрвин откинул в сторону вещи, которые он собирал и вытащил небольшую кисть для письма с краской, которую уже давненько не использовал. И принялся рисовать, не жалея ни бумаги, ни краски.

— … Это похоже. Но не то.

— … И это не то.

— … А если вот так, отсюда вести вверх… нет, тоже нет!

— … Хм, а что если вот так…

Пару часов спустя юноша с восторгом любовался на дело своих рук — полноценно воссозданную по памяти печать.

— Я вспомнил, что это! Это же печать восприятия!

Подавив желание тут же заняться воссозданной печатью, Эрвин пересиливая себя, все же собрал окончательно вещи. Оставив ключ в двери, снаружи, он отправился в новый дом, который ему выделили.

Секция, где жили культиваторы второго ранга была просторной. Аккуратно выстроенные дома пронумерованы, так что найти свое новое жилье юноше не составило труда. Красивый сад на участке, уютный дом с традиционными украшениями, приятная обстановка внутри… все это сейчас абсолютно не волновало Эрвина. Ворвавшись внутрь, словно разбойник, он запер за собой дверь, кинул прямо в коридоре мешки с вещами, и ухватил лист с печатью. После чего выбрал наугад комнату, с темным, пушистым ковром по центру.

Усевшись на нем, юноша запоминал изображение печати, периодически прикрывая глаза и пытаясь воссоздать ее в памяти. Она была примерно на таком же уровне сложности, как и уже использованная на первом даньятне — ловкости, и состояла из восемнадцати линий.

Добившись успеха, Эрвин приступил к следующему этапу — сосредоточился на ауре. А затем, все внимание обратил на второй даньтянь. Для начала юноша выделил из него «облачко» энергии, минуя недавно созданные меридианы. Пока это «облачко» не удалялось далеко, оно все еще сохраняло остаточный след связи с даньтянем. А дальше начал формировать из него линии, составлявшие печать. Поначалу это давалось легко. Энергия внутри ауры достаточно податлива. Первая… вторая… третья… Но с каждой новой это требовало все больше внимания. Мало того! Свою долю концентрации оттягивали уже сформированные линии — приходилось прикладывать нешуточные усилия, чтобы они не растворились снова простой энергией.

… Четырнадцатая…Пятнадцатая… напряжение возросло настолько, что первая линия исказилась. А за ней, словно домино, растворились и все остальные, развеиваясь энергией. Часть вернулась в даньтянь, а остальное разошлось в ауре, постепенно просачиваясь во внешний мир.

— Ладно, это был всего лишь первый раз! — приободрил сам себя Эрвин. К тому же, по сравнению с попытками сформировать печать ловкости, новая печать создавалась легче. То ли помогал возросший уровень культивации, то ли просто опыт. Как бы там ни было, юноша не сдавался, а пробовал вновь и вновь, отключившись от всего.

Солнце за окном склонилось на закат, потом исчезло за горами на западе. Воцарилась ночь. Но Эрвин все еще продолжал свои попытки. Втрое большая емкость даньтяня, и увеличившаяся не только сила, но и выносливость, в то числе и ментальная, позволяли пробовать снова и снова, не обращая внимание на время. В конце-концов, тьма ночи сменилась рассветом. Потом солнце «доползло» до вершины небосвода, начало клонится вниз…

— Еще раз! Я не верю, что не смогу этого сделать! Только что ведь почти получилось!

Первая линия, вторая, седьмая, четырнадцатая… Усилия воли, позволявшие управлять энергией в ауре никак не были связанны с мышцами… и все же Эрвин был напряжен, как струна. Можно было отложить, не торопится, и за несколько дней, натренировавшись, выстроить печать. Но юноша не хотел столько ждать, когда желаемое было так близко! Казалось, стоит просто еще чуть-чуть приложить больше усилий — и все получится!

Семнадцатая линия сформировалась, но первая и вторая уже снова начали показывать признаки нестабильности.

— С-с-стой, зар-р-раза!

Непонятно, то ли помогли ругательства, то ли титаническое напряжение воли — но на некоторое время линии будущей печати удалось стабилизировать. Не мешкая, Эрвин начал достраивать последнюю, восемнадцатую. Успех!

Стоило доделать последнюю, как они начали взаимодействовать друг с другом, обретая странную целостность. Остатки облачка, из которого и были сформированы линии, полностью втянулись в печать. Едва заметная волна энергии прошла по всей ауре. И в это же время окрепла остаточная связь с даньтянем, проявляя образ печати внутри него. Замерцав, печать переместилась внутрь даньятяня, становясь его частью. Эрвин открыл глаза, прислушиваясь к себе. Но, в отличие от прошлого раза, когда юноша активировал печать ловкости, ничего не произошло. Никаких изменений ни в теле, ни в ауре не было. Но Эрвина это не расстроило. Вскочив на ноги, будто бы это не он провел на полу почти сутки, юноша сполоснулся во дворе, в пруду, после чего вышел на прогулку.