Второй срок

Ангел побледнел ещё больше, скоро совсем растворится.

– Вы не понимаете нашего мира. Трудно коротко объяснить. Ну, хотя бы так: от Бога ничего не скроешь, нет левых, теневых путей. То есть, они есть, но все они…

Голос доносился всё тише, и, кажется, ангел сделал паузу. Я продолжал вслушиваться, но мешал какой-то навязчивый раздражающий звук. Как громкое тиканье часов. Я открыл глаза – точно, часы! Деревянные, с маятником. Да кто же такие часы в спальне вешает? Они же тикают так, что соседей могут разбудить! Расположены часы оригинально: стенка (это мебель такая), в середине ниже, чем по краям, там-то и висят часы. В стенке посуда какая-то, хрусталь. Ага, я уже в прошлом, в СССР такие стенки ценились почему-то.

Где-то я читал, что в молодом теле приятно оказаться, но я чувствую в основном желание опорожнить мочевой пузырь. Ага, сплю я на диване, в проходной комнате. Обычная для хрущёвских двушек планировка, 44 метра общей площади. Трусы семейные, для тощего тела излишне широкие. Уж не покойному ли отцу принадлежали? Бабушка окликает меня из кухни:

– Виталик, что рано проснулся? Отдыхай, пока каникулы. Картошку тебе сварить?

Я молча ухожу в совмещённый санузел, и через минуту я уже могу и в зеркало полюбоваться новым телом. Зеркало неплохое, да и вообще квартира бедной не выглядит, наверно, мои родители геологи зарабатывали неплохо. А вот тело… Да, рост заметно выше, я привык к телу пониже, но помускулистей. Да и толще, а после пятидесяти заметно толще. Виталик же бледный, безволосый, очень тощий (вряд ли даже 65 кило в нём есть), и, увы, с мышцами совсем плохо. В 21-м веке чуть ли не все парни качаются, хотя бы немного, всякие фитнесс-залы есть. Виталика бы однозначно признали дрищем. Хотел я помыться, благо, есть горячая вода, но решил отложить, ограничиваюсь пока умыванием и чисткой зубов пастой «Поморин». Мне хочется проверить тело. Потом и диван проверить: вот следы укусов, уж не клопы ли?

Отжаться удаётся только 11 раз, и это на ладонях, а не на кулаках. Да, таким слабым я не был никогда. Пресс качать удобно засунув ступни под диван. Тут 18 движений получается. Делаю второй и третий подходы – с отжиманиями совсем плохо, 7 и 4. Как этот дохляк решился заступаться за девушку? И зачем такого резать, он и удар-то нормальный нанести не смог бы.

Вот теперь можно и помыться, а затем и позавтракать. При виде бабушки всплывает подсказка: Терехова Людмила Марковна, называть «баба», хотя ей бы хотелось «бабушка». На завтрак она мне предлагает две картофелины, немного подсолнечного масла и кусок ржаного хлеба. В прошлой жизни я такой хлеб редко ел, кислотность желудка повышена, а как этот организм – не знаю. Организм охотно заглатывает пищу и хочет ещё. Неужели мы так бедны, что даже картошки и хлеба не можем поесть досыта?

Бабушка наливает «чай» – какие-то травы заваренные, и даёт два кусочка рафинада. Я привык к кружке 350 миллилитров, а в этой и двухсот нет. Ладно, буду привыкать… Я съедаю в прикуску один кусочек сахара, а второй, к удивлению бабушки, возвращаю.

– Ба, что-то меня ночью покусали, клопы, наверно?

– И откуда только они взялись! Не было никогда, и вот, появились, в начале лета. Я дихлофосом брызгала, но, видимо, не все умерли.

– Надо их гнёзда искать и обрабатывать, лучше все сразу. Дихлофос остался ещё?

В кладовке нахожу дихлофос, судя по весу, брызгала бабушка совсем немного. Диван – это для клопов благодать. Особенно они любят подлокотники. Снимаю оба подлокотника, они на деревянных штифтах держатся – да, под обоими гнёзда с яйцами. Обильно заливаю их дихлофосом. С трудом мне удаётся перевернуть диван, и я минут двадцать изучаю его. Больше гнёзд не обнаруживаю, а обычно их можно найти по пятнышкам экскрементов. Зато обои за диваном явно скрывают большое гнездо. Безжалостно отрываю отставшие от стены куски обоев и обрабатываю стену и даже оторванные обои, перед тем, как выкинуть их в мусоропровод. Гнездо за обоями вплотную примыкает к плинтусу. Гвоздодёра я не нахожу, но отрываю плинтус большой плоской отвёрткой. Плинтус отношу на помойку, всё равно за диваном его не видно. А на стену и примыкающий пол разбрызгиваю столько отравы, что в баллончике остаётся, наверно, треть всего.

– Бабушка, можно, я и у тебя потравлю?

– Да уж если травить, то везде. Только после этого пойдём на прогулку, а форточки откроем, хорошо?

У бабушки кровать железная, клопы такого не любят. Минут десять я её осматривал, каждый сантиметр, ничего не нашёл. А вот за обоями, в районе стыка, они есть точно. Я снова обдираю обои, все, что отклеились. Хотя в этой комнатке, спальне, ободранные обои будут хорошо видны. Но лучше это, чем клопы. Обрывки складываю в полиэтиленовый пакет и завязываю – выброшу, когда пойдём гулять, а стену обрабатываю ядом. Розетка тоже вызывает подозрения. Нахожу отвёртку поменьше, обрабатываю и розетку. Вот стык плинтусов прямо под кроватью. Отдираю плинтуса – чисто, следов не видно. Тем не менее, остатки дихлофоса уходят за плинтуса. Всё, я сделал, что мог. Теперь на свежий воздух.