Второй сон

Последующие часы слились для него в бесконечную череду грязных постелей, рыдающих пучеглазых детей, полутемных комнат, отвратительных запахов, нечистот и соломы, собак, кошек, свиней и кур, бродящих туда-сюда. Он причащал, выслушивал еле слышные признания, произносил слова утешения, принимал скромное угощение — воду, чай, хлеб — всякий раз, когда его предлагали. Не потому, что ему этого хотелось, нет, видит Бог, он с трудом сдерживался, чтобы не кривиться всякий раз, когда делал глоток, но из опасения обидеть людей отказом. Все это время он понимал, что Роуз наблюдает за ним, и отдавал себе отчет в том, что поступает так не только из чувства долга, но и ради ее одобрения. Пусть она увидит, что он серьезный человек, а не какой-нибудь молодой фанатик, возражающий против того, чтобы она выходила из дому без сопровождения, или равнодушный богослов из большого города, брезгующий бедными. Это было абсурдно, но факт оставался фактом: в тот момент для него было важнее хорошее мнение о нем простой деревенской девушки, нежели умудренного жизнью могущественного епископа.

Когда все облатки были использованы, а фляга с вином опустела, они вернулись по залитым водой переулкам на главную улицу и перешли по мосту на другую сторону. На этот раз девушка шла рядом с ним, а не впереди. Фэйрфакс счел это знаком расположения и, когда они поравнялись с церковью, сказал:

— Спасибо тебе, Роуз, за помощь. Сегодня утром я чувствовал себя ближе к Богу, чем на протяжении многих месяцев. — Девушка никак не отреагировала, и он продолжил говорить в пустоту: — Кроме того, я чувствовал сродство с отцом Лэйси. У меня было ощущение, что в этих убогих лачугах витает частица его духа. Он был хорошим пастырем, теперь я это вижу. Поистине святым человеком, кто бы что ни говорил про него в деревне.

Роуз посмотрела на него и поджала губы, точно была не вполне с ним согласна. Но Фэйрфакс списал это на игру своего воображения.

Когда они дошли до дома священника, она знаком велела ему идти не через парадную дверь, а через боковую. Деревянная калитка в серой каменной стене вела в небольшой хозяйственный двор. Там располагались огород, сад, курятник и дощатая уборная, которых он не заметил в темноте позапрошлой ночью. Все это содержалось в безукоризненном порядке. В небольшом загоне, за оградой из жердей, щипала сочную травку бурая корова. После дождя воздух был чистым и свежим. Вдалеке блестели в лучах солнца рощи и холмы.

Ворота конюшни делились надвое по горизонтали. Верхние створки были распахнуты, и оттуда выглядывала Мэй. Роуз потерлась бледной щекой о серую морду кобылы, промычала что-то успокаивающее — Фэйрфакс впервые услышал звук, исходящий от нее, — и потрепала лошадь за ухо. Потом открыла нижнюю дверь. Пройдя мимо кобылы, она вернулась с седлом Фэйрфакса в руках, прислонила его к стене и вновь скрылась внутри.

Он устремил взгляд на холмы. Разумеется, девушка была права: следовало немедленно отправляться в обратный путь, пока вновь не разыгралась непогода и не отрезала ему дорогу. И тем не менее Фэйрфакса задело то, как неприкрыто она демонстрировала свое желание спровадить его. Послышался шелест сметаемой соломы. Фэйрфакс подождал некоторое время, но Роуз так и не появилась, и он зашел в конюшню. Девушка только что закончила расчищать пятачок в дальнем углу стойла. Отставив в сторону метлу, она опустилась на колени и принялась вытаскивать из стены кирпичи, аккуратно складывая их. Затем сунула в отверстие руку и вытащила один за другим четыре больших плоских предмета, завернутых в старинную пластиковую пленку черного цвета.

Глава 8 Книги выдают секрет

Роуз шла впереди, проверяя, свободен ли путь. Прежде чем открыть заднюю дверь, дверь кухни и, наконец, дверь, ведущую в кабинет, она ненадолго останавливалась и прислушивалась. Свертки казались тяжелыми, как могильные камни. Фэйрфакс нес их, неловко прижимая к груди, и с облегчением сгрузил на стол. Ему уже было не по себе, словно он оказался втянут в какой-то заговор. Тем не менее он осторожно прикрыл дверь, чтобы не шуметь, и понизил голос:

— Я так понимаю, это и есть те самые приходские книги?

Взгляд широко раскрытых глаз девушки был прикован к его лицу. Она кивнула.

— Но зачем их унесли в конюшню? Это ты их спрятала?

Она энергично замотала головой.

— Значит, это был священник?

Неохотный кивок.

— С твоей помощью?

Она затрясла головой.

— Но ты видела, как он это делал?

Кивок.

— Он знал, что ты за ним наблюдаешь?

Она еле заметно сузила глаза и закусила губу, потом медленно, со слегка виноватым видом, покачала головой.

— Значит, ты видела, как преподобный выносил их из церкви, а он об этом даже не догадывался? Это было задолго до его смерти?

Она подняла вверх палец.

— За неделю до этого?

Она продолжала в упор смотреть на него.

— За день?

Она кивнула.

— В день его смерти?

Снова кивок.