Второй потоп

Кирилл Юрьевич Шарапов Второй потоп

Часть первая

Игры, игры, игры, что это все-таки такое?

— Уход от реальности?

— Развлечение?

— Смысл жизни?

— Или нечто большее? Большее настолько, что разум не в силах переварить то, что двадцать минут назад было игрой, а сейчас является реальностью. Прогресс шагнул далеко — гигантский скачок, превративший мир в ад. Обычный человек в обычной квартире сидит перед монитором и тестит новую компьютерную игру. На сайте разработчика была надпись: «Мы превратим игру в реальность». Красивые обещания, их дает каждый производитель, но не выполнил ни один.

Игра была загляденье, современная графика — такой Стас еще не видел. Он заказал эту демоверсию по Интернету, просто от скуки. Единственным условием разработчика было то, что играть в нее обязательно в пятницу тринадцатого в полночь. В чем прикол — парень так и не понял. Но в другое время игра просто отказывалась работать. Он уже целый час бегал главным героем по горящему городу, пламя выглядело очень реалистично, да и персонаж был один в один Стас. Такое ощущение, что разработчики игры лепили перса прямо с него. Оружие в игре было великолепно детализовано. Начал он с охотничьим карабином и стареньким ПМом, теперь у него на руках был великолепный автомат «Гроза» с подствольным гранатометом. Завалив очередного сектанта, перс замер перед огромной сейфовой дверью в бесконечной стене.

«Второй уровень» — гласила надпись, перечеркнувшая моргнувший экран, но комп даже не зажужжал, подгружая новые текстуры. «Ладно, дадим ему побольше времени», — сказал Стас про себя и взялся за ручку чашки, стоящей на столе.

— Черт, — выругался он, крутя в руках пластмассовую чашку, — кофе остыл.

Поднявшись с кресла, он дошел до плиты и попытался зажечь газ под чайником. Но знакомого шипения не услышал.

— Это еще что такое? — он обратил свой взгляд на газовую трубу, а точнее на вентиль. Он был открыт, а газа не было. Закрыв газ, Стас открыл холодильник, свет не зажегся, да и огонек, показывающий, что холодильник работает, не горел. Из комнаты, где стоял комп, раздался сигнал вызова.

— Кому я еще понадобился?! — зло ругнулся парень и пошел обратно.

В правом нижнем углу монитора мигал значок конверта — «В вашем почтовом ящике одно новое сообщение с пометкой срочно прочесть»

— Открыть почту, — приказал Стас, плюхнувшись в кресло.

Тут же на весь экран развернулся лист, на половину заполненный текстом.

Первая строка тут же привлекла внимание парня — «у Вас одна минута, после этого файл будет уничтожен! Если Вы не успеете прочесть, ваши шансы на выживание существенно упадут».

— Какое на хрен выживание? — выругался Стас, но читать все же начал.

«Апокалипсис не игра — это мир. Мир за Вашим окном теперь не такой, как час назад, апокалипсис изменил его. Запомните, чтобы выжить, Вы должны действовать точно так же, как и в тестовой версии. События не повторятся, но мир будет точно таким же. Для того, чтобы Вы не погибли сразу, наша компания передала Вам некоторые средства для выживания. Остальное зависит только от Вас. Посылку Вам доставили накануне, и сейчас она находится перед Вашей дверью. Это все, чем мы можем Вам помочь. Цель у игры только одна — выжить. Вы ничего не сможете изменить, Вы можете только выживать! Прощайте».

Письмо вспыхнуло и сгорело в ярком виртуальном пламени. Монитор мигнул и погас, системный блок не издавал никаких звуков, маленькая квартирка погрузилась во тьму.

Стас подошел к окну и отдернул жалюзи в надежде увидеть нормальный город, в котором погас свет. Но, едва притронувшись к ним, он понял, это не розыгрыш, за окном полыхало зарево пожара — город горел.

— Сон, — тряхнув головой, произнес он, — это просто сон, этого не может быть. Я сплю, все в порядке, просто меня слишком увлекла игра, и я уснул за компом. Нужно ущипнуть себя и проснуться.

Стас внимательно посмотрел на руку и, ухватив кожу, начал ее выкручивать, он крутил и крутил, а видение не исчезало. Потом взял тяжелый цветочный горшок с подоконника и с силой опустил себе на пальцы.

— Твою мать!!! — взвыл он от боли, пульсирующей в ушибленных пальцах, в глазах стояли слезы, а за окном по-прежнему горел город.