Второй пол

Я полагаю, г–н Левинас не забыл, что женщина — тоже сама по себе сознание. Но поразительно, что он с ходу принимает мужскую точку зрения, даже не упоминая о взаимозаменяемости субъекта и объекта. Когда он пишет, что женщина — это тайна, он подразумевает, что она тайна для мужчины. И получается, что это претендующее на объективность описание на самом деле является утверждением мужского преимущества.

Категория Другойизначальна, как само сознание. В самых примитивных обществах, в самых древних мифологиях всегда можно найти дуализм Одного и Другого; это разделение первоначально не было знаком разделения полов, это деление не зависит ни от каких эмпирических данных — такой вывод среди прочих следует из трудов Гране, посвященных китайской философии, и работ Дюмезиля об Индии и Риме, Пары Варуна—Митра, Уран— Зевс, Солнце—Луна, День—Ночь первоначально не несут в себе никакого женского элемента, точно так же как противопоставление Добра и Зла, благоприятных и неблагоприятных принципов, правого и левого, Бога и Люцифера. «Другое» (иная суть. — Peg.) —это одна из фундаментальных категорий человеческой мысли. Ни один коллектив никогда не определит себя как Нечто, сразу же не поставив перед собой Другого, Достаточно трем пассажирам случайно оказаться в одном купе, чтобы все остальные пассажиры стали «другими» с неопределенным оттенком враждебности, Для деревенского жителя все, кто не живет в его деревне, — подозрительные «другие»; для уроженца какой–нибудь страны жители всех остальных стран представляются «чужими», евреи — «другие» для антисемита, негры — для американских расистов, туземцы — для колонистов, пролетарии — для имущих классов. Углубленное исследование различных видов примитивных обществ Леви–Строс счел возможным завершить выводом: «Переход из состояния Природы в состояние Культуры определяется способностью человека мыслить биологические отношения в виде системных оппозиций; дуализма, чередования, противопоставления и симметрии, независимо от того, представлены ли они в четких или расплывчатых формах, отражают ли те явления, что нуждаются в объяснении, или фундаментальные и непосредственные данные социальной действительности»!. Понять эти явления было бы невозможно, если бы человеческая действительность сводилась только к mitsein ², основанному исключительно на солидарности и дружбе. Многое, напротив, проясняется, когда вслед за Гегелем обнаруживаешь в самом сознании фундаментальную враждебность по отношению к любому другому сознанию; субъект мыслит себя только в противополагании: он утверждает себя как существенное и полагает все остальное несущественным, объектом.

Но дело в том, что другое сознание выдвигает ему навстречу такое же утверждение: уроженец какой–нибудь страны, отправившись в путешествие, бывает поражен, обнаружив в соседних странах местных уроженцев, которые смотрят на него как на чужого. Между деревнями, кланами, нациями, классами возникают войны, потлачи, сделки, договоры, разные формы борьбы, благодаря которым Другой перестает быть абсолютным понятием и обнаруживает свою относительность. Волей–неволей индивиды и группы вынуждены признать обоюдную направленность своих отношений, Как же случилось, что между полами эта обоюдная направленность не была установлена, что один из терминов утвердился как единственно существенный, отказав второму в какой бы то ни было относительности, определив его как совершенно Другое? Почему женщины не оспаривают мужское верховенство? Ни один субъект не признает себя ни с того ни с сего несущественным. Ведь не Другой, определив себя как Другой, определяет тем самым Нечто, Другим его полагает Нечто, полагающее себя как Нечто. Но чтобы Другой не поменялся местами с Нечто, нужно, чтобы он подчинился чуждой ему точке зрения. Откуда это подчинение в женщине?