Второгодник

Сашка обратил внимание, что к поясу и бедру Рипли пристегнута кобура, из которой выглядывает рифленая рукоять бластера.

– Извиниться не хотите? – очень спокойно спросила Чемерская, останавливаясь в паре шагов от обеденного прямоугольника. Парни, демонстрируя нежелание разговаривать, словно нехотя подняли головы.

– Извиняться? За что? – спросил один из них. – Ты сама во всем виновата!

Юля жестом руки вновь остановила движение парней – третьекурсников, намеревавшихся броситься к ней на помощь, демонстративно вытянула из кобуры бластер, в наступившей полной тишине щелкнула предохранителем.

– Стрельнишь, что ли? – осклабился парень. – Не-ет! У тебя кишка тонка! Шалава! – он схватил чашку, попытался бросить её в Рипли. Зашипел бластер – раз, другой…. На пол столовой свалились два тела.

– Я не шалава! – негромко сказала Юля, возвращая оружие в кобуру. – А приказы нужно выполнять! – и вышла из столовой.

Глава 5. Конец «карантина»

Непонятно, чем именно Дита была занята весь день, первый после возвращения на «старую», главную пока базу звездных рекрутов, но «озверина» она «хапнула» только к вечеру.

Сашка едва не расхохотался, услышав емкую и точную формулировку состояния шефини, данную ей кем-то из «старых» рекрутов, поспешил вслед за ними в конференц-зал Центра подготовки.

Дита была уже в центре «подиума». Рядом стояла Чемерская и, опустив голову, сбивчиво объясняла что-то своей патронессе. Бессмертная резко кивнула, обожгла взглядом голубое море курсантов всех трех курсов, наткнулась на огромный синяк на лице «непутевого». Её рука легла на рукоять бластера; у Сашки похолодело сердце.

Дита что-то спросила у Юлии, та ответила, отрицательно покачала головой. Элойка спросила еще раз, Рипли опять покачала головой и недолго что-то поясняла. Дита разочарованно качнула головой, сняла руку с кобуры.

У Заречнева отлегло от сердца. Он точно знал: с учетом теперешнего состояния бессмертной – чем-то взвинченного до предела и возбужденного сильнее обычного Дита могла пальнуть в «отмороженного» при малейшем намеке на его неподчинение.

«Молодец, Рипли! – подумал Сашка. – Не стала валить всех в одну кучу – и правых, и виноватых. Хотя, наверное, могла бы! Если бы сильно захотела»!

– Курсанты! – зазвенел голос Диты из могучих динамиков, скрытых в боковых «наростах». – У нас сегодня утром произошел, можно сказать, беспрецедентный случай! – она обвела глазами сотню парней и девушек, одетых в голубые комбинезоны, сделала паузу, въедливо всматриваясь во вмиг посуровевшие лица, продолжила:

– Произошло прямое неподчинение приказу командира! Моему приказу!

В зале повисла мертвая тишина. Все отлично помнили, что может быть за невыполнение прямого приказа Диты. И хотя все видели либо знали, что виновные – мертвы, кто мог поручиться, что Дита для острастки, в превентивных целях, не застрелит кого-нибудь еще? Да, наверное, никто.

– Для тех, кто в Звездной Академии недавно; еще раз поясняю! Сержанты в отделения назначены лично мной! Они лично отвечают за вашу подготовку! Отвечают, как вы все понимаете, своими головами! И поэтому любое невыполнение их приказов будет расценено мной отказ от выполнения моих приказов! А это – грубейшее нарушение дисциплины и Устава, со всеми вытекающими! Вплоть до расстрела на месте!

С сегодняшнего дня, по моему приказу все сержанты обязаны иметь при себе личное оружие! Холодное и огнестрельное! При малейшем признаке неповиновения – расстреливать на месте! – рука бессмертной, облитая перчаткой из тонкой коричневой кожи несколько раз судорожно сжалась и разжалась. Сашка давно не видел элойку в таком гневе. И вряд ли причиной её бешенства был проступок двух боксеров – оболтусов и недоумков. Поступок, за который они к тому же, уже поплатились своими жизнями. Нет, случилось действительно что-то серьезное. Но что? Подойти и вот так просто просить?

«А смысл? – думал Александр. – Даже если она и расскажет, чего у нас опять приключилось нехорошего, чем я смогу помочь ей в моем теперешнем состоянии? Меня хоть самого сейчас спасай! Ни рукой двинуть не могу, ни ногой! Черт! Поскорее бы проходили последствия криоконсервирования! Так уже хочется побыть просто нормальным человеком»!

После завершения «брифинга» Сашку догнала Юля и придержала за рукав маскхалата (Заречнев не носил голубую форменку из «принципиальных» соображений – то есть из вредности). «Непутевый» вопросительно-недоуменно глянул на неё, не пытаясь даже остановиться, однако Рипли выразительно скосила глаза в сторону Диты, нетерпеливо прохаживающейся рядом с возвышением и выскользнула из конференц-зала. Сашка дернул головой вслед Юлии, но её, как говориться, уже и след простыл. «Отмороженный» замер у выхода, терпеливо дождался, когда конференц-зал покинет последний рекрут, только после этого подошел в бессмертной.

– Что-то случилось? – вполголоса спросил он, пытаясь встретиться глазами с патронессой Звездной Академии.

– Не здесь! – тихо ответила ему элойка, оценивающе глянув на его лиловое «украшение». – Пойдем в мой кабинет! Там можно будет спокойно поговорить!